Игорь Подколзин - Искатель. 1984. Выпуск №3

— А обратно?

— Что «обратно»?

— Вернетесь, говорю, как? Не считайте немцев идиотами, скопило раз об этом напоминать, Они же вам выходные боны не разведут?

— Это уж как получится. Разведут — спасибо. А нет — с кораблями останемся. Потеря двух катеров невелика по сравнению с транспортами и их грузами, да и тем, что потом последует, когда фашисты в атаку полезут.

Окружающие оживились, раздались возгласы:

— Правильно!

— Все равно ничего лучше не придумаем.

— Тихо! — Комдив поднял руку. — Давайте по одному.

— Разрешите, — высунулась белая, как отцветший одуванчик, голова лейтенанта Ярцева. — Мне сдается, Кузнечик… простите, Кузнецов прав. Мы с ним совместно долго вели наблюдение с Черных камней. Добирались на шлюпке. Ровнехонько в три боны разводят. Буксирчик там у них так себе, плохонький. А наши четыре торпеды дело решат. Ударим и обратно выскочим, — он замялся, — если, конечно, повезет.

— А если не повезет? Тогда как?

— На нет и суда нет. Знаем, на что идем. Да и действительно, что такое пара чуть живых ТК в сравнении с их убытком?!

— Я не о катерах, а о людях. Вы ребят-то своих спросили, прежде чем за них расписываться? — Комдив встал.

— Чего спрашивать, у нас одни комсомольцы, мы в ответе уверены. Ребята орлы. Так, Кузнечик?

— Само собой, — подтвердил младший лейтенант и добавил просительно: — Разрешите нам. — И уж совсем не по-военному: — Ну, пожалуйста, товарищ капитан третьего ранга…

— Подождите. Ишь, орлы, распетушились. Вы, Ярцев, говорите, у них там в порту лишь один буксир?

— Точно. Больше нет.

— А если поступить следующим манером…

Темень — хоть глаз выколи, в двух шагах трудно различить собеседника.

До Черных камней решено добираться по счислению: сначала идти, приглушив двигатели, малым ходом в открытое море. Через двадцать минут повернуть и параллельно берегу следовать еще пятнадцать. Как посветлеет, оглядеться и спрятаться за скалы.

— Ну пора. — Командир дивизиона взглянул на часы.

— Держись поближе ко мне, Кузнечик. — Ярцев поправил шлем. — На кильватерную струю ориентируйся. Самим бы на рифы не напороться.

— Добро. — Младший лейтенант прыгнул на катер. — Отваливай!

— Счастливо. Желаю удачи. — Комдив помахал рукой.

Катера отошли и тут же словно растворились в густой дождливой пелене.

Кузнецов до боли в глазах вглядывался во взбудораженную винтами «семерки» воду. Наконец заметил: катер Ярцева поворачивает.

Через четверть часа застопорили ход. Начинало светать.

— Вон они, камни! — крикнул лейтенант. — Подработай ко мне вплотную.

— Сейчас. — Кузнецов подошел и стал рядом,

Над Черными камнями, выглядывающими из воды метра на три—четыре, расплылся серый непроницаемый мрак. Поверхность моря пузырилась.

На покрытых бурыми бородами водорослей скалах сидели нахохлившиеся недовольные чайки.

— Во, видишь, — Кузнецов кивнул на птиц… — Народные приметы вернее любого барометра.

— То есть? — Ярцев явно подражал комдиву.

Младший лейтенант хмыкнул и слегка нараспев продекламировал:

Чайки ходят по песку,Морякам сулят тоску.И пока не влезут в воду,Жди ненастную погоду.

— Это нам на руку, — отозвался Ярцев. — Значит, такая будет схема. Я иду первым. Обстреливаю буксир из пулемета. А гранатами ты забрасываешь, иначе на свои же разрывы налетим.

— А может быть… — начал Кузнецов и замолчал, вглядываясь в берег.

Вода заливала линзы бинокля. Там, где находился порт, скорее угадывались, чем проступали среди гранитных брекватеров затянутые бонами, еле-еле различимые сейчас «ворота». За ними, с краю, прилепился маленький буксирчик с длинной, тонкой трубой.

Катера, как утята, покачивались с заглушёнными двигателями. Командиры, завернувшись в клеенчатые плащи, е нетерпением ожидали, когда разведут боны.

Время точно остановилось. Офицеры нервничали.

Ровно в три труба пузатенького буксира задымила сильнее. Темная, распластавшаяся по воде колбаса поплавков ожила, поползла в сторону. «Ворота» становились шире и шире. Наконец их открыли совсем. Медленно, посапывая паром, на внешний рейд стал выходить небольшой обшарпанный сухогруз, ведя за собой на тросе крутобортную баржу.

— Пора! — крикнул Ярцев.

Почти одновременно взревели моторы. Катера будто присели, затем дернулись и, выходя на редан, устремились вперед. За кормой вспенились поднятые винтами высокие буруны. Узкая щель прохода помчалась навстречу.

Вплотную к буксирчику, окатив его волной, пронесся катер Ярцева. По надстройке и рубке суденышка стеганули очереди пуль. Со звоном посыпались стекла. Кто-то истошно и дико завопил. Мгновение спустя с «восьмерки» полетели гранаты — ухнуло несколько взрывов. Замурзанная и закоптелая труба свалилась за борт, клубы черного дыма и надсадно шипевшего пара окутали буксир.

Корабли ворвались в гавань.

С сухим хлопком лязгнули выбрасыватели.

Кузнецов еле увернулся от выскользнувших торпед своего напарника. Он бросил штурвал вправо, на миг исчез в тени под пирсом, лег на боевой курс и дал залп. Катер, освободившись от смертоносного груза, словно выпрыгнул из воды и понесся к центру бухты. Обгоняя его, устремились к цели длинные сигары торпед…

На берегу вскинулись багровые сполохи. Грохнуло. Торпеды Ярцева поразили транспорт. Казалось, встряхнуло всю гавань. Раздался еще один взрыв. Залп с «восьмерки» угодил в танкер.

Порт осветился заревом. Языки пламени, причудливо извиваясь, заплясали над разливающейся нефтью. У причалов загрохотало. Высоко взлетели обломки, прочертили небо огненные кометы. По воде забегали лучи прожекторов. Оправившиеся от неожиданности береговые посты и корабли охраны открыли огонь. Вокруг катеров сотнями фонтанов встали разрывы, закипела вода, словно из брандспойтов захлестали очереди.

На бетонном волноломе, прикрывающем порт с моря, вокруг двух тумбовых скорострельных орудий суетилась прислуга. Вспышки выстрелов следовали одна за другой.

«Дурачье. Так в панике недолго и в своих вмазать, в rex, кто ошвартован у пирса», — со злорадством подумал младший лейтенант.

И действительно, словно подтверждая его мысли, несколько снарядов срикошетировали о воду. Со шмелиным жужжанием, веером, они взмыли вверх и ударили по надстройкам гитлеровского сторожевика.

Кузнецов огляделся. Его «восьмерка» заканчивала циркуляцию. Сзади, за рубкой, боцман бил из ДШК по мечущимся на молу фашистам.