Владимир Корчагин - Конец легенды

– Но почему сейчас, весной? Ведь там, в американских университетах, тоже, наверное, скоро все разъедутся на каникулы?

– Да. Но в вызове сказано, что первые три месяца вы проведете в Вашингтоне, на курсах по изучению языка.

– Зачем? Я и без того почти в совершенстве…

– Почти? А надо, чтобы не «почти», а в совершенстве владели языком, прежде чем приступите к работе в лаборатории.

– Понятно. Так вы сказали, что уже завтра я должен быть в Москве?

– Кажется, завтра. Да вы читайте, читайте! Денис быстро пробежал глазами вызов.

– Завтра, двадцать пятого в Москве… Но ведь надо собраться и вообще…

– Что вообще? Какие сборы? Что у вас семья, дети!

– Собраться, конечно, не долго, но…

– Вот и бегите, собирайтесь! – заключил профессор. – Все документы в научной части готовы, я звонил. План стажировки в этой папке. В случае любых осложнений пишите прямо на кафедру. Ну и… кажется, все.

Домой, в общежитие Денис летел как на крыльях. Но на полпути спохватился, зашел в телефонную будку, быстро набрал номер.

– Физтех? Попросите аспирантку Зимину. Да, Зимину! Тоня, ты? Слушай… Мне надо тебя видеть…

В трубке помолчали.

– Завтра межвузовская конференция, там и увидимся.

– Мне надо увидеть тебя сегодня, сейчас!

– Что за спешка?

– Надо, Тоня, надо! Завтра будет поздно.

– Ладно, подходи к институту, я выйду.

Денис поспешил к физикотехническому. Тоня не заставила себя долго ждать.

– Здравствуй, Денис. Что-нибудь случилось?

– Не то, чтобы случилось, а как тебе сказать… В общем, уезжаю я, Тоня. Сегодня вечером в Америку уезжаю.

– В Америку?! Да, вспомнила, ты как-то говорил, что собираешься туда на стажировку. Что ж, счастливого пути!

– Но мне надо с тобой поговорить. Я должен сказать тебе…

– Что, Денис?

– Как что? Неужели ты не догадываешься, не видишь, что я…

– Что ты любишь меня?

– Да. И я хочу знать…

– Денис, милый, ты и так все знаешь. Я ценю, уважаю тебя. Мне приятно проводить с тобой время. Но… Я не люблю тебя. – Она словно споткнулась, – постаралась улыбкой загладить свою резкость. А Денис будто увидел себя в зеркале: длинного, худого, нескладного, постоянно неуверенного в себе, теряющегося в любой мало-мальски непривычной обстановке. Он знал, таких не любят, и только ниже опустил голову. Что еще можно было сказать ей? Но Тоня не уходила. Молчала, словно ждала, что он скажет что-то еще. Наконец, она сказала:

– Да ведь и ты не любишь меня.

– Я?!

– Ну, скажи, только честно, если бы ты не уезжал в Америку, позвонил бы мне сегодня?

– Если бы надо было…

– Если бы надо было! Эх, ты! Да не хмурься, не сердись, мы же друзья. И останемся друзьями, Ты пиши мне. Мне никто никогда не писал из-за границы. А может, и сувенирчик какой привезешь. Кстати, сколько тебе будут там платить?

– Не знаю. Меня это меньше всего интересует.

– Знакомая песня! Ты всегда умилял своим отношением к деньгам. Но там, куда ты едешь, деньгам молятся, на деньгах женятся, ради денег не щадят жизни.

– Может быть. Но я еду заниматься наукой и не собираюсь иметь дело ни с кем, кроме людей науки. А настоящие ученые выше этого.

– Боюсь, не пришлось бы тебе раскаяться в твоем стремлении отгородиться от всего наукой.

– Ну, это наш старый спор.

– А решится он, наверное, там. И ты честно напишешь мне об этом. Хорошо? А теперь до свидания. – Она чмокнула его в щеку и побежала к подъезду.

Денис проводил ее глазами и медленно побрел к общежитию. Времени на сборы оставалось, действительно, больше чем достаточно.

Глава вторая

Путешествие по океану оказалось вовсе не таким привлекательным, как это рисовалось Денису. Весь день – вода и вода. И на палубах – одни скучающие старухи. Вся интересная публика в каютах или в барах. Но бары не привлекали Дениса. Да и финансовый регламент его не предусматривал такого времяпрепровождения. Единственное, чем он мог скрасить однообразие длинного пути, это прислушиваться к разговору случайных собеседников и приучать свой слух к английскому языку. Но разговоры о ценах на дамские чулки и состоянии какого-нибудь Макгифферта или Иглтона скоро наскучили Денису. Впрочем, сегодня ему определенно повезло. На прогулочной палубе собралась большая компания подвыпивших старичков, по-видимому, бывших моряков, которым было что рассказать друг другу.

– Нет, что ни говорите,- горячился один из них, – спутники, космические корабли – это, конечно, здорово. Но море до сих пор полно загадочных тайн. Ведь все эти «летучие голландцы», «острова-призраки»…

– А брось! – перебил его невысокий коренастый бородач в старом потертом кителе. – Еще «летучие голландцы» – куда ни шло. В конце концов, крепкая посудина может болтаться по волнам и с погибшим экипажем. Но эти ваши «острова-призраки»… В них я не поверю, хоть вы клянитесь самой страшной клятвой!

– Не веришь? – враз заговорили сгрудившиеся вокруг него старики. – А эта история с Томом Рваное Ухо, что в прошлом веке закопал клад на острове, который затем исчез!

– Вранье! – не сдавался бородач в кителе. – Просто у парня память отшибло с рома.

– Или еще тот случай с норвежцами, когда они, сидя в полузатопленном барке, своими глазами видели, как вдали по горизонту прошла какая-то земля!

– А почему они решили, что это не их пронесло течением или ветром мимо какого-нибудь острова?

– Так в том-то и дело, что не было в тех местах никакого острова ни до, ни после этого.

– Ну, померещилось со страху. Галлюцинация какая-нибудь.

– Галлюцинация, говоришь? А как быть с греком Иванополусом, который несколько дней гнался на самодельном плоту за такой же вот землей, да так и не догнал ее, остров будто дразнил его, а потом и совсем исчез за горизонтом.

– Грек мог и приврать, – продолжал упорствовать бородач.

– За грека никто не поручится, это верно, – вступил в разговор седоусый моряк. – А вот старику Майку я верю, как себе самому. И этот Майк рассказывал, что причалил он как-то к небольшому островку. Руль у него заклинило или еще что. Словом, пришлось швартоваться на ремонт. Ну, подлатал он свою посудину, снялся через недельку с якоря. А как вышел в океан да глянул в секстант, так и вспомнил всех чертей и святых: отнесло его за время стоянки градусов на шесть к югу…

– Да что там говорить, – выступил вперед еще один оратор, больше похожий на банковского клерка, чем на отставного моряка. – Стоит вспомнить ту историю трехлетней давности, когда м-р Томпсон решил проучить свою супругу…

– Какой еще м-р Томпсон? И при чем здесь его супруга? – недовольно загомонили моряки.

– Как какой м-р Томпсон? Вы что, газет не читаете? Этот Томпсон был едва ли не самым богатым человеком во всей Луизиане, а женат на красавице, каких не сыщешь в самом Голливуде.