Картер Браун - Искатель. 1999. Выпуск №8

Донован содрогнулся, словно получил смертельную рану, и с диким визгом ухватил каждой рукой по пучку на своей голове и дернул за них с жуткой свирепостью.

— Ага! — победно завопил он через секунду. — Видали? Не выдернешь и волоска, даже с помощью крана!

Он стоял перед нами, счастливо моргая глазами и заливаясь слезами от боли, причиненной самому себе.

— Это было великолепно! — Дьюк аккуратно прикурил сигарету. — Можешь проделать еще какой-нибудь трюк в том же духе, Донован? — Потом доверительно, но громко сказал мне: — Если нам удастся достаточно долго поддерживать его в таком состоянии, он наконец убьет себя, и нам останется только найти жидкость для бальзамирования!

— Ха! — дико усмехнулся Донован и вдруг потерял всякий интерес к нам и медленно перетек в дальний конец стойки.

— Не знаю, — безучастно пожал плечами Дьюк, — стоило ли так стараться всего лишь за бутылку кукурузного?

— Это твои проблемы, приятель! — ответил я, радостно наполняя свой стакан.

— Так ты забываешь о своих друзьях? — холодно спросил он.

Я налил и ему, намекая своим укоризненным взглядом, что сделал бы это без напоминания. После долгих десяти дней и еще более долгих ночей, проведенных в Суинбэрне, получаешь истинное удовольствие от подобных утонченных сценок.

— Как прошел твой день, приятель? — небрежно спросил Дьюк.

— Сам знаешь как, — огрызнулся я. — Точно так же, как и вчерашний, и позавчерашний, и т. д. Каждое утро Ларри забирает меня из гостиницы и отвозит в пустыню, где я вряд ли могу ухайдакать кого-нибудь, и поздно вечером привозит меня обратно. В промежутке я осыпаю пулями окрестности. Настоящая волнующая жизнь!

— А я целый день заседал с большим боссом, — медленно проговорил он. — Я словно вернулся в школу. Не успевал я решить одну из его задач, как он задавал мне новую!

— Что за задачи?

— Рутинные в своем большинстве. Сколько нитро нужно, чтобы вскрыть такой-то сейф, вполне конкретно и детально описанный? Что случится, если заклинит замок сейфа? Ничего волнующего. Именно о такой работе я и подумал, получив приглашение Саммерса.

— Но что-то все же волнует тебя, приятель? — догадался я. — Я могу видеть это в твоих побитых молью глазах.

— Ты взрываешь боковую стену здания! — неожиданно произнес Дьюк, понизив голос так, чтобы стоящий другом конце немой маньяк не мог его подслушать. — Вернее, Макс желает сделать это! Потом он аккуратно измеряет результаты, проверяет эффект на строении, имея при этом данные о типе использованного кирпича, о естественных напряжениях в здании… Собрав все возможные данные, он передает их мне.

— Я чего-то не понимаю, — беспомощно сознался я.

— Это потому, что ты не дослушал до конца! — самодовольно усмехнулся Дьюк, разыгрывая теперь свою собственную утонченную сценку. — Когда я уже перегружен данными об этой стене, Макс решает перейти к вопросам: «Скажем, ты хочешь обрушить всю стену наружу, Дьюк. Сколько нитро потребуется для этого и где его нужно заложить?» Затем он откидывается в кресле и не успокаивается до тех пор, пока я не отвечу в течение двух минут. Сукин сын!

— О стене, — заинтересовался я. — Она-то тебя и волнует?

— Ты даже не лаешь мне перевести дух, — горько посетовал он. — Меня взволновал вопрос, который он задал позже. Он хотел знать: если я обрушу стену наружу на улицу, могу ли заранее определить с точностью четырех футов, какую часть улицы шириной в шестьдесят футов заблокируют обломки? Потом он превзошел самого себя! Следующий вопрос: если я уроню стену внутрь здания, какую опасность это будет представлять для находящихся в нем?

— Это резонный вопрос, — не мог не признать я.

— Это дурацкий вопрос, — зло поправил он меня, — если прежде не увидишь здание и не будешь знать точное расположение людей в момент взрыва.

— Ты так и сказал Максу?

— Я высказался гораздо грубее, — проворчал он. — Я мог ожидать, что наемный убийца туп и задаст дурацкие вопросы, но чтобы это сделал сам босс, организующий все дело! С того момента, как он спросил об этом, у меня играет очко. «Самое крупное дело!», — сказал он в первую ночь. — «Это будет опасно! Вы, четверо, — ключ ко всему плану!» Когда он сказал все это в первый раз, я подумал, что он просто трепался, и меня это обеспокоило. Теперь же меня беспокоит еще больше то, что он, видимо, не трепался.

Дьюк внезапно наградил меня холодным, пристальным взглядом.

— Ты хоть задумывался обо всем этом, Джонни? О деле, которое нам предстоит провернуть? Для которого ты целыми днями тренируешься со слоновой винтовкой с оптическим прицелом! Когда Макс начинает спрашивать, что случится с людьми в большом здании, если обрушить взрывом на них одну стену. Бог знает, какую дьявольщину готовит слюнявый Сэм! У меня жуткое предчувствие, и оно меня беспокоит. К тому времени, когда Макс раскроет свои карты, будет уже поздно!

— Забудь об этом! — пожал я плечами. — Ты хочешь спокойно дожить до старости, пойди в дворники!

— Не хохми со мной, Джонни, мой мальчик, — тихо пробурчал он. — Мне уже сорок семь лет, и тринадцать из них я провел в тюрьме. Я не собираюсь возвращаться туда. Но меня не устраивает и альтернатива быть обвиненным в массовом убийстве.

— Полегче, приятель. Я просто пошутил!

— За такие шутки ты однажды получишь по морде!

— Перестань, Дьюк, — попросил я. — Если ты когда-нибудь сунешь мне в руку хоть каплю своей прелестной дряни, клянусь, я впаду в истерику аж на несколько секунд…

— На самом деле нет ничего особенного в обращении с нитроглицерином, если знаешь, что делаешь! — проурчал он.

— А ты это знаешь, приятель, поскольку это твой бизнес, — ровно проговорил я. — Как бить морду — мой бизнес.

Я наблюдал за его судорожно сжатыми кулаками на стойке, пока они не разжались, и я решил, что он успокоился. Но через пару секунд Дьюк встряхнулся телом в приступе неудовлетворенной ярости и вскочил на ноги.

— Это заведение смердит! — вскричал он. — Доном воняет! — Он слепо уставился на меня. — Ты смердишь! Весь проклятый свет провонял! Ты меня слышишь? Воняет!

Он неожиданно нырнул за почти полной бутылкой кукурузного, но я его опередил.

— За это заплатил я, — шепотом напомнил я ему. — Если ты хочешь разнести заведение, купи себе другую бутылку.

Долгие пять секунд он стоял с затуманенными убийственной красной дымкой серыми глазами, дрожа во своим огромным корпусом. Затем глубоко в его горле возник вопль отвращения, он повернулся и, тяжело ступая, вышел из бара.

Я взобрался снова на табурет и закурил с ощущением радости от того, что в этот момент мы не катались с ним по полу, пытаясь выдавить друг другу глаза. Просто Дьюк страдал от нервного желудка. Если бы я провел тринадцать лет в заключении, у меня было бы, я полагаю, такое же ощущение. Прогулка на свежем воздухе пойдет ему на пользу, и он, может быть, вернется уже минут через пятнадцать.