Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

– Он слишком часто думал только о себе.

– Бывал мелочен, когда мог быть добрым.

– Не проявлял должной благодарности за дарованные ему блага.

– Частенько не вступался за тех, с кем плохо обходились.

– Иногда находил удовольствие в боли других людей – в основном когда те этого заслуживали.

Поэтому Канте простил себе этот последний недостаток.

И все же один аспект тяготил его больше всего.

«Я слишком озабочен тем, как мир воспринимает меня, любимого, – вместо того чтобы хоть иногда поставить себя на место кого-нибудь другого».

Он вздохнул при этой мысли.

И вот теперь это его качество могло погубить весь мир.

Тут его внимание привлекли какие-то голоса и шум за дверью. Фрелль встал, как и Касста. Рами просто держался рядом с Канте.

Громко забрякал второй утренний колокол, звон которого стал еще громче, когда охранник сбросил щеколду и открыл дверь.

Рами пробормотал:

– Хотя у твоего брата может быть целое множество недостатков, нерасторопность в их число явно не входит.

Двое стражников поспешили расступиться, чтобы пропустить вошедших.

Только это был не Микейн.

Вместо этого в темницу протолкались двое Исповедников в серых рясах с низко надвинутыми капюшонами. Черные татуировки, перечеркнувшие их бледные лица, резко выделялись в свете горевшего в очаге огня, отчего казалось, будто их глаза парят в темноте отдельно от тела. Однако у того, кто шел впереди, имелся только один глаз. Другой был закрыт повязкой.

«Врит…»

Одноглазый передал стражнику лист пергамента.

– Мы пришли забрать Фрелля хи Млагифора. Запрос заверен королевской печатью.

Канте покосился на алхимика, припомнив слова Микейна насчет того, что Фрелля должны были доставить в самые глубины Цитадели Исповедников – наверняка для того, чтобы при помощи каких-то зловещих тайных методов вытянуть из него все, что ему известно, а затем использовать его тело для каких-то своих грязных целей, что было бы хуже любой пытки.

«У меня было явно слишком много времени, чтобы поразмыслить о таких вещах».

Губы у Фрелля слегка поджались, но в остальном он казался совершенно невозмутимым.

Рами бросил на алхимика ободряющий взгляд:

– По крайней мере, ты будешь избавлен от необходимости смотреть королевское представление.

Пока стражники на другом конце помещения внимательно просматривали врученный им документ под выжидающим взглядом второго Исповедника, Врит воспользовался случаем, чтобы подойти к камере, явно готовый позлорадствовать. Сложив руки на животе и засунув их под кожаную перевязь с железными заклепками и кармашками, перетягивающую его серую рясу наискосок – свой символ Высшего Прозрения, – он окинул надменным взглядом обе камеры.

– Судя по вашим действиям в последнее время, вы знаете о та’винах гораздо больше, чем я предполагал. Впрочем, ведь это вы украли у меня ту бронзовую женщину больше года назад… – Тут в его голосе промелькнула нотка нетерпения. – И все же я желаю знать, что именно!

– Ну что ж, попробуй это выяснить! – вызывающе ответил ему Фрелль. – Ты увидишь, что меня не так-то легко сломить.

– Все так утверждают, хотя это редко оказывается правдой. – Врит пренебрежительно отмахнулся. – Но я пришел сюда не для того, чтобы угрожать. Просто чтобы самому оценить, чего вы на самом деле стоите.

Канте нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– В данный момент я пытаюсь решить, есть ли между нами какие-то точки соприкосновения.

Глаза у Фрелля подозрительно прищурились.

– В каком это смысле?

– По-моему, всем уже ясно, что Элигора следует остановить.

Канте отступил на шаг, слишком потрясенный, чтобы хоть что-то произнести. Врит пристально посмотрел на него.

– И твой братец – не тот король, который на это способен.

– Ты думаешь, что я тот? – выдавил Канте.

– Как раз это я и хотел бы выяснить. – Врит обвел взглядом обе камеры. – В своей попытке навредить Элигору вы потерпели неудачу. Потеряли союзника-та’вина. И попали в плен. Полный провал, который не лучшим образом свидетельствует о ваших способностях.

– Тогда зачем ты вообще потрудился приходить сюда? – спросил Фрелль.

Врит вздохнул.

– Элигор все твердит о каком-то оружии… Которым, как он рассчитывает, Микейн поможет ему завладеть. Которое он описывает как огромную схизму, сокрытую в самом сердце мира. Спрятанную там в какие-то стародавние времена.

Фрелль переглянулся с Канте.

– Я полагаю, вы в курсе, что такое схизма? – поинтересовался Врит, прищурив единственный глаз.

Канте почувствовал, что все это какая-то проверка – не только этот вопрос, но и весь разговор в целом.

– Ты-то очень хорошо знаешь, что такое схизма, – потому что украл ее у нашего та’вина!

Он заметил, как подбородок Врита на миг опустился при этих его словах.

– Но знаешь ли ты, для чего она предназначена? – напористо продолжал Канте.

– А ты знаешь?

«Ага, так этот гаденыш не знает ответа…»

Канте пожал плечами.

– Знаю. И могу сказать тебе, что это ключ. А вот к чему, я не раскрою, если ты нам не поможешь.

Врит глубоко нахмурился. Канте знал, что Ифлеленами движет в первую очередь стремление к тайным знаниям – и в первую очередь тем человеком, что стоял сейчас перед ним.

«Только вот достаточно ли соблазнительна такая приманка?»

Врит высвободил руки из-под рясы и приложил пальцы к губам, явно размышляя. Наконец опустил их.

– Я думаю, что со временем сумею исподволь выманить у Элигора ответ. А если и не у него, так у Микейна. Им крутить куда проще.

Через плечо Врита Канте увидел, что охранники уже закончили просматривать бумаги, но второй Исповедник пытается задержать их, втянув в какой-то разговор.

«Времени остается все меньше…»

Канте подступил ближе, понимая, что требуется что-то более заманчивое, чтобы склонить Врита на свою сторону.

– Может, у тебя и вправду выйдет узнать, что именно открывает этот ключ, но вот уверен ли ты, что сможешь обнаружить, где он спрятан? Элигор вряд ли станет делиться с кем-то такими сведениями. И уж точно не с Микейном.

Врит вновь поднял кончики пальцев к губам и прошептал сквозь них:

– Я уверен лишь в том, что Элигор никогда не должен получить этот ключ.

– В этом мы с тобой полностью согласны, – сурово произнес Фрелль.

– И вы хотите сказать, будто знаете, где спрятан этот ключ?

Прежде чем Канте успел его остановить, Фрелль ответил как есть:

– Мы этого не знаем.

Врит резко опустил руки.

– Тогда я не вижу смысла становиться на сторону вашей компашки. Лучше уж попытаю счастья в тени, что всегда у меня неплохо получалось.

Канте подозревал, что с некоторых пор это могло быть и не так. В противном случае Врит не отважился бы вести подобные разговоры.

Ифлелен шагнул было к выходу,