Сгорая по минутам - Дарья Аркадьевна Егорова

замок… Всё сделано правильно. Женя слабо улыбнулась и снова закрыла глаза.

Потом был яркий свет. А затем — громкий вопль Есении.

— Вы все с ума посходили!

Евгения вдохнула так сильно, словно не делала этого примерно сотню лет, и тут же закашлялась.

— Скажите спасибо, что не в реку съехали! И что на дороге никого нету! Могла быть авария, мы могли умереть, вы вообще…

— Да, — тупо произнёс кто-то впереди. Кажется, Кирилл. Только сейчас Женя заметила, что он тяжело дышал, впиваясь пальцами в руль. Она поймала его полный ужаса взгляд в зеркале.

— Это ты виноват! — всплеснул руками Алексей. На его губе застыла кровавая корочка.

— Я?! Если бы ты не начал…

— Всё! Позакрывали рты! Оба! — взорвалась Соня, со всей возможной силой хлопнув обоих парней по плечам. Они и правда послушались и отвернулись друг от друга, сглатывая все невысказанные оскорбления. — Мы уже наслушались! Хотите подраться? Приедем домой, я вам устрою арену для гладиаторских боёв! Будете полуголые в грязи кататься! Но пока мы в машине, даже смотреть друг на друга не смейте, поняли? Мужчины, — махнула рукой она, как бы выражая в этом слове к ним всё своё презрение не только к парням в частности, но и ко всему мужскому роду в целом.

— Я выйду, проверю машину, — сдавленно пробормотал Кирилл и тут же выскользнул из автомобиля, хлопнув дверцей. Женя услышала его тихую ругань. — Поцарапал бок. Ладно. Не страшно, — он вернулся обратно, прижимая пальцы к вискам.

— У тебя хватит денег на то, чтобы купить новую тачку, не беспокойся, — саркастично проговорил Лёша и тут же замолчал, увидев разъярённый взгляд Сони.

Евгения оглядела остальных. Агата пребывала в полнейшем шоке, Есения поглаживала её по плечу, успокаивая. На них не было никаких видимых повреждений.

— Женя, ты в порядке? — Алексей спешно повернулся назад, бегло осматривая девушку, и сжал её ладонь в своей.

— Да… Да, только головой ударилась.

— Не сотрясение?

— Не… не думаю.

— Ой, дружок, кто бы говорил, — мрачно выпалила Сеня и, притянув подругу к себе, окинула её внимательным взглядом. — Когда приедем, сходи к врачу, если будет также плохо. А пока особо не шевелись.

— Ага…

Наверное, реакция Жени была не совсем правильной. Надо было кричать, ругаться, раздать по пощёчине двум заигравшимся в войнушку братьям, но… Голова была совершенно пустой. Хотелось только вжаться в сидение и без происшествий доехать до дома, чтобы лечь в тёплую кровать и проспать примерно пару недель.

Собственно, такую стратегию девушка и выбрала. Соня положила руку ей на плечо, и Женя с молчаливой благодарностью спряталась под её крылом. В этот раз Кирилл не стал включать музыку, и ехали они в абсолютной тишине. Никто не хотел ничего говорить — а может, ни у кого просто не находилось слов. Есения сидела, отвернувшись к окну, слушая музыку в наушниках, Агата лежала у неё на коленях, что-то читая в телефоне, а Соня поглаживала Женю по голове, о чём-то глубоко задумавшись. То и дело она бросала взгляд то на Кирилла, то на Алексея, словно выискивала в их головах какие-то подсказки. Но, кажется, так ничего и не нашла.

Евгения тоже думала. Всё это было очень и очень странно. Её не покидало ощущение, что спаслись они только чудом. Как будто… Как будто была какая-то неведомая сила, оберегающая их на каждом шагу. Как будто без неё они бы уже покоились на дне реки, в которую чуть не уехали.

Ужасная участь.

В конце концов, атмосфера в машине стала не такой напряжённой. Соня перестала бросать гневные взгляды на братьев и захрустела теми самыми злосчастными чипсами, которыми тут же заинтересовались все остальные. Через пару мгновений хрустели уже все, кроме Кирилла и Алексея. Очевидно, в качестве наказания.

Когда они въехали в родной городишко, Женя снова дремала. Разбудили её радостные восклицания подруг. Девушка подняла голову и посмотрела в окно, сонно моргая. В общем-то, всё было точно таким же, как и всегда. Такие маленькие поселения — их ещё называют важно «посёлками городского типа» — обычно никогда не менялись. Всё те же редкие прохожие, какие-то вечные клумбы тюльпанов, квадратные безвкусные здания. И тишина — такая непривычная, что кажется оглушительно громкой.

Признаться честно, Жене здесь нравилось. Это спокойствие напоминало о далёких-далёких временах, отсылало к одинокому холму, дому на его вершине и густой чаще вокруг. Можно было в любой момент исчезнуть, направиться к сверкающим ручьям и тонким берёзам — лес окружал городок со всех сторон, словно скрывая его от посторонних глаз, поэтому побег не составлял ровным счётом никакой проблемы. А там, в тени деревьев, тебя уже никто не найдёт, даже если очень сильно захочет…

Женя вздрогнула, когда машина резко затормозила рядом с высоким забором. В сгущающихся сумерках он выглядел каким-то кроваво-красным. Здесь жила Агата — Евгения прекрасно помнила, как она лично перелазила в её двор с набитым бутылками с пивом рюкзаком и оглушительно упала вниз, разбив себе коленки.

За всё время «развоза пассажиров» Кирилл и Лёша не обмолвились и парочкой слов. Они показательно не смотрели друг на друга и будто бы соревновались в том, кто разнесёт больше сумок; в какой-то момент Алексей был готов потащить вещи Жени в дом к Соне, но девушки вовремя его образумили.

В конце концов, черёд дошёл и до самой Евгении. Она вздохнула как-то особенно тяжело, когда увидела впереди ворота травянисто-зелёного цвета.

* * *

Дом всегда был разным — и, между тем, не менялся никогда. Он был большим и маленьким, был ветхим и помпезным, был хижиной посреди равнины и величественной усадьбой в тихом сосновом бору. В нём жили дворяне и бедняки, воры и судьи, разбивались сердца и начинались новые жизни. Но всё это было лишь оболочкой, гулким сосудом, иногда красивым, иногда — не очень; то, что было внутри этого сосуда, могли видеть исключительно его истинные владелицы.

В то же время, они никогда не задумывались об истинном облике Дома. На самом деле, это было бессмысленно и занимало ценные области памяти. Помнилось, конечно, то первое пристанище всеми осуждаемых ведьм, пугающее обычных жителей своим мрачным видом, но и этот образ со временем тускнел и сливался с остальными событиями далёкого прошлого — к большому сожалению всех четырёх девушек. Именно для того, чтобы сожалеть меньше, они вели дневники и жадно брали от новых воплощений как можно больше — в конце концов, если забыть о том, что ты что-то забыл, станет не так печально.

Теперь Дом был… честно говоря,