Сергей Гомонов - Режим бога (Последний шаг)

— Нет.

Нэфри сунула руку в отверстие, оставшееся от вынутого кирпича, и в испуге отдернула, ощутив, как что-то там пробежало, пощекотав ее кисть. Не то чтобы она особенно боялась насекомых, даже и ядовитых, но неизвестность порой страшит сильнее наглядного яда. Переведя дух, она снова запустила руку в тайник и нащупала продолговатый округлый предмет, и в самом деле напоминающий бутылку.

— Есть! — снова сообщила девушка.

Госпожа Иссет на цыпочках подбежала к ней, вдвоем они задвинули раскуроченную стену какой-то коробкой. Нэфри сдула пыль со стекла сосуда, а ту, что налипла за два столетия, без лишних церемоний стерла рукавом, вызвав у профессора Иссет мелкую судорогу щеки и нервный тик века.

— Святой Доэтерий, и этот человек стремится в археологи!

Она отобрала у дочери отслужившие свое инструменты, помогла ей отряхнуться и двинулась к выходу. Девушка пинками загнала под коробку слишком далеко отлетевшие куски штукатурки, а потом догнала профессора.

Ноиро же отбивался от директора еще два часа. Тем временем женщины в ближайшем парке осмотрели свою добычу. Бумага из бутылки все-таки пожелтела от времени, однако записи сохранились идеально.

— Тут же все на ва-кост! — с досадой проговорила госпожа Иссет. — Да еще на дореформенном!

— Конечно, Гельтенстах ведь не знал, что через полвека после его смерти ва-косты проведут языковую реформу! — парировала дочь. — Он вообще полагал, что Гайти Сотис, как честная супруга, передаст документ мужу и…

— Он ошибся только в датировке того, когда она это сделает, — в тон ей отозвалась профессор. — Ну что ж, дождемся вашего избранника, юная кокетка.

Ноиро примчался к ним изрядно уставшим, но бодрым:

— Я не видел большего зануды, чем этот Ривенкус! Он вытряс из меня все знания, какие только можно было вытрясти!

— Гм… В таком случае удивительно: почему так долго? Вы упирались?

Они с госпожой Иссет поглядели друг на друга и расхохотались, вызывая у Нэфри ревнивую мину, хотя она и не определилась, кого к кому больше ревнует.

— Подвергаться маминой тирании — это вообще-то моя привилегия! — сказала девушка. — Ты как?

— Нормально.

Он и в самом деле удивительно быстро пришел в себя после возвращения из Обелиска. Рана зарубцевалась, болезненная, даже смертельная худоба исчезла — он поправился за сутки, и, хотя до прежнего спортивного Ноиро ему было еще очень далеко, Нэфри поняла, что они победили проклятие Улаха раз и навсегда.

— Нам нужен перевод, — высвободив одну руку из его объятий, объяснила она и показала ему манускрипт полководца.

— У-у-у… — Ноиро окинул взглядом записи и даже тихонько присвистнул. — Старый ва-кост!

— Угу.

— Тут только со словарем. Я знаю современный, а вот с дореформенным, увы, не дружу. У дедушки с бабушкой есть, поехали…

В дом родителей Эрхо Сотиса они нагрянули этим утром, переполошив и обрадовав жильцов, которые все это время сидели в неведении, не зная, что творится в Кийаре, и пугаясь слухов — один страшнее другого, — долетавших из столицы. Дед Ноиро и Веги подробно описал им расположение музея и даже вызвался проводить, но госпожа Иссет его отговорила, объяснив, что по плану их не должно быть много — достаточно трех человек. Гайти Сотис молчала, но очень внимательно разглядывала мать и дочь Иссет, пока журналист не почувствовал, что ее мнение насчет Нэфри изменилось в лучшую сторону. За то время, пока они не виделись, мама распрямила спину, расправила плечи, помолодела, а в глазах ее снова вспыхнула жизнь, и молодой человек дал себе обещание, что больше никогда у них на пути не встанет Гинни-гиена.

Оккупировав беседку в саду по возвращении из музея, Ноиро и Веги стаскали туда всю справочную литературу, которая могла бы им пригодиться при переводе, а Нэфри, сидя за небольшим столиком, листала книги и пыталась прочесть записи Гельтенстаха. Но дело шло туго.

— Ко мне вчера заходил в гости Файро, — успела шепнуть ей Веги. — Они живут тут, поблизости. Помнишь его?

— Твой смелый ухажер? Конечно, помню.

— Хватит шептаться! — Ноиро потеснил их на скамеечке. — Приступим!

Веги перебралась на другую сторону и села по левую руку от брата. Обе девушки, посапывая, подглядывали за его работой и мешали подсказками.

— Не понимаю этого словосочетания, — наконец признался он. — Гельтенстах указывает здесь какую-то местность, но у него такой почерк, что я уже перебрал все варианты — и ничего не подходит. Вег, посмотри свежим взглядом, ты ведь умная.

Нэфри закивала и подвинула к ней манускрипт, а Ноиро широко зевнул. Веги разглядела тонко начерченный рисунок какого-то побережья и много перекрещивающихся надписей. В некоторых фигурировали цифры.

— Ва-эсто… ва-эсто… — забубнила она. — Кажется, это все-таки «ва-эсто»… Что-то, связанное с воздухом… Мне кажется, тут говорится о чем-то воздушном. Может быть, тут написано, что этот рисунок был сделан с воздуха? Летающий шар? Нет, суффикс «ите» в существительном у них мог принадлежать только одушевленному… «Ва-эсто преавитенрос ле»…

— В том-то и дело: я не уверен, что там именно «преавитенрос»… Не смотри в мои записи, думай сама.

— «Преатенрос» — «сундук». Летающий сундук? А что такое «преавитенрос»? Оно должно быть чем-то живым. Пф! Не мог разве ваш Гельтенстах писать на свободном месте и поаккуратнее?

— Да я сам задаю себе этот вопрос…

И тут на заваленный книгами стол упала тень, возникшая у них за спинами.

— Остров Летящего Змея, — произнес знакомый Ноиро и Нэфри голос. — Вам в школе преподавали историю и географию, ребята?

Разом вздрогнув, все трое обернулись и увидели сидящего на перилах беседки Гатаро Форгоса.

— Гатаро? — удивилась Нэфри. — Что вы здесь делаете?

— Если бы! Боюсь, я не совсем… гм… Гатаро.

Ноиро прислушался. Дикция у мужчины была поставлена идеально, и все же некоторые слова он, как-то странно сбиваясь, нет-нет да и проговаривал чуть неправильно: где-то тянул, где-то смещал ударение на другой слог. И это так напоминало…

— Та-Дюлатар? — не веря себе, проговорил журналист. — Но Хаммон сказал, что ты…

Тот коротко улыбнулся и пересел на скамейку напротив них:

— Мне кажется, я знаю, у кого позже попрошу объяснений. Я не понимаю, как это получилось. По всем признакам, я должен был умереть, когда вернулся из Агиза: поражения были необратимыми. Наверное, это произошло, но в вашем мире у меня оказался двойник, вернее, я сам, но сформировавшийся под влиянием иных обстоятельств… А вот как всё случилось, я спрошу у Айята. Сдается мне, этот хитроумный мальчишка знает куда больше, чем хочет показать. Он всегда был себе на уме…