Глеб Исаев - Истребитель (Пока не закончен)

Легенду, правда, слепили крепкую. Но когда в одной палате и день, и ночь, бок о бок, то видны не строчки в истории болезни, а те мелочи, на которых и "палятся" даже опытные разведчики.

"Вот ведь, - тихонько постанывая в темноте, думал новоявленный больной. Вместо, чтоб сны смотреть, приходится изображать из себя контуженного. И это в самом сердце Родины, всего-то сто километрах от Москвы". Но ответственность победила. Взялся за гуж, так что-ж теперь. Добросовестно отработав программу, кое-как задремал. Проснулся от крепкого толчка. Вернее это ему показалось, что кто-то невидимый от души приложил его в бок. Распахнул глаза и с удивлением обнаружил, что рядом с кроватью никого.

Спрятался? Да куда тут спрячешься? Но необычности не окончились. В слабом свете от горящей в коридоре лампы сумел разглядеть, что все восемь соседей крепко спят. Только разноголосое похрапывание, да слабое оханье старлея, лежащего в углу, возле окна.

Павел незаметно повернул голову и вздрогнул. Того, из-за которого он и находился здесь, крепкого с открытым, симпатичным лицом капитана, на своей кровати не оказалось. Только белела из-под откинутого одеяла простыня.

Вот тебе и раз...- Озадаченно выдохнул лейтенант. И чего бы это значило? Может по нужде вышел? - Предположил самое простое объяснение он. Но, судя по отсутствию халата и трости, на которую опирался раненый, ушел дальше, чем расположенный напротив туалет. Туда и в трусах добежать можно, и уж вовсе не обязательно палку брать.

Павел повертелся в тягостном раздумье. А ну как сбежит? Вот стыдоба будет...

Уже вовсе собрался встать и выглянуть в коридор, как заметил, что другой сосед, теперь уже справа, сонно поднялся с койки и двинулся в коридор.

-Приспичило ему. - В сердцах ругнулся наблюдатель. - Занятый переживаниями даже не заметил, как приоткрылась дверь, и в палату проскользнул капитан. Он ловко скинул халат, бесшумно прислонил палку к тумбочке и, умудрившись не скрипнуть ни одной пружиной на растянутом панцире, улегся. Задышал ровно и спокойно, словно давно и крепко спящий. Однако, привыкнув к темноте, Павел сквозь сощуренные веки разглядел, что сосед внимательно следит за входом. И только когда вернулся ночной посетитель небезызвестного заведения, прикрыл глаза.

Похоже, он просто следил, - сообразил лейтенант. Но зачем? Или опасается? Но кого.

Так и не отыскав ответа, задремал. Утренние заботы вытеснили из головы ночные непонятности. Павел, изображая из себя рубаху парня, пикировался с представителями наземных родов войск. Испытывая легкую зависть к элите армии, те не упускали случая подколоть летчика, впрочем, вполне безобидно. Наскоро прошел назначенные процедуры, а к обеду и думать забыл про все.

Новость, которую принес сержант из соседней палаты, ошеломила. В парке обнаружили застреленного офицера. Того самого пехотного лейтенентика, который выходил ночью по нужде. И вроде никакого криминала. Узнав, что его выписывают в сформированную для отправки на передовую дивизию, тот выстрелил себе в голову. Причем самоубийство было явным. Никто не видел ничего подозрительного, никаких следов. Пистолет в руке офицера был его табельным ... Глухой пересказ и обсуждение происшествия быстро оборвались. Сам по себе факт постыдный, и глупый, мог вызвать усиленный интерес, и никому из выздоравливающих вовсе не хотелось вместо положенного отдыха сидеть в прокуренном кабинете, отвечая на неприятные и скользкие вопросы...

Особисты, конечно покрутились, но как-то вяло. Словно им было неприятно копаться в этом неприглядном деле.

Павел, которому вдруг стало весьма неуютно, недоумевал. - "Неужели сам? Или все-же имеется какая-то связь...? Но, не отыскав ответа, махнул рукой и отложил гадание в сторону.

Случилось это через пару дней.

Плотный обед располагал к дремоте. К тому-же, один из соседей, огненно рыжий молоденький старшина, со смешной фамилией Воронок, смотался в город, и вернулся с бутылкой казенки. - День рождения, мужики...- Радостно оповестил Серега окружающих. Правду говорят, как встретишь день рождения, так год и проведешь. Пусть хоть в госпитале, но на своих двоих...

Плеснув в припасенную с обеда тару, и выложив на тарелочку ломоть тушенки, офицеры дружно подняли тост за именинника. Естественно, разделенный на семерых бутылек только раздразнил.

Посланный за добавкой новорожденный, вернулся ни с чем. Обед - развел он руками. Белобрысый капитан, лежащий рядом с Павлом понятливо усмехнулся и вынул на стол пузатенькую бутылочку из-под физраствора.

-Медицинский. - Заговорщицки произнес он, вчера у сестер сменял... - Он широко улыбнулся, - пусть именинник будет и сыт и пьян, и нос в табаке.

Спирт оприходовали на удивление быстро. И в результате вечер завершился крепкими мужскими посиделками. Выручило, что зашумели уже после обхода, когда врачи убыли со службы. А медсестры, для порядка, предупредив о необходимости соблюдать тишину, отстали.

Как это и бывает после хорошей выпивки, палата разделилась на несколько компаний. Кто-то негромко выводил песню, другой пытался рассказать свежий анекдот, а третий с пеной у рта доказывал превосходство только что поступившего в войска автомата ППШ над германским МП-40.

Паша, с удивлением заметив, что выпитое подействовало на него, с воодушевлением хлопнул по плечу, приятельски улыбающемуся ему Николая. Капитан хмыкнул, и кивнул на сыплющего терминами пехотного.

-А ты сам автомат в руках то держал? Или у вас летных только пистолетики?

Эта легкая, высказанная с благожелательной интонацией шпилька внезапно завела лейтенанта. Он приобнял соседа, и громким шепотом сообщил тому. Да нужен мне тот шпалер. Я, можно сказать, тысячу таких в руках держу.

-Так и тысячу?- Капитан отмахнулся, разгоняя табачный дым. Знаю я ваши Ишаки. Пулеметик тьфу.

Пашу понесло. Он зажмурил глаз, и, наведя резкость, выдал. - Какой там ишак, я Лагг с фронта пригнал. Эк-кссспириминтальный. - С трудом выговорил он слово. Тсс. С испытаний. Вот это машина. Всем капут. Зверь. Лагг-ЗМ, слышал? Вот то-то что и нет. И никто не слышал. Я то- уж точно скажу. Никто. Одну машину сдал, а сейчас обратно, новый образец... - Он удивленно прислушался к своим словам. Остатки затуманенного рассудка попытались протестовать.

Капитан протянул приятелю наполненный до половины стакан. - Ну, за Сталинских соколов.

- Не выпить под такой тост? - Павел залихватски опрокинул стакан. Горло привычно обожгло.

Он запил огонь водой, отдышался. - Я понимаешь, сумел... Он уже не совсем понимал, что говорит. - Я машину спас. Посадил, на одно шасси. Ну конечно стукнуло, не без этого... А генерал так и сказал. Ты, лейтенант, герой. Вот отправили подлечиться... - Пока машину готовят, пусть говорят, как человек отдохнет, подлечится.