Джефф Лонг - Преисподняя

— Что тебе нужно, Шоут?

— Во-первых, главного босса. Во-вторых, мою вещь. Начнем с первого. Соедините меня, пожалуйста.

Она оглянулась на Айка.

— Он хочет заключить сделку, — пояснил тот. — Думает, у него получится. Пусть попробует. Кто здесь распоряжается?

— Тот, кого я искала. И кого ты искал.

— Мы искали не одного и того же.

— Одного. Он здесь. Я с ним говорила, он тебя знает. — И Али произнесла на щелкающем языке имя, данное хейдлами своему мифическому божественному правителю.

Это было запретное имя, и заложница Айка бросила на Али изумленный взгляд.

— Старше-чем-старый, — добавила Али по-английски. — Это его знак. — Али показала на тавро на руке Айка, и он похолодел. — Сатаны.

Взгляд Айка забегал среди неясных очертаний за спиной Али. Неужели он здесь?!

Неожиданно девушка вскрикнула. «Батр!» — произнесла она на языке хейдлов. Это застигло Айка врасплох. Сердце его подскочило, он повернулся к девушке, но та к чему-то принюхивалась. Через секунду Айк тоже почувствовал запах. Если не считать короткого взгляда во время осады подземной крепости, в последний раз Айк видел этого человека в тибетской пещере.

Исаак, пожалуй, выглядел получше, чем тогда. Исчезла аскетическая худоба, появились накачанные мышцы; значит, он занял более высокое общественное положение и, соответственно, стал есть больше мяса. Кальциевые наросты на раскрашенной голове превратились в изогнутые рога, глаза стали более выпуклыми, как у всех жителей тьмы. Передвигался Исаак с грацией мастера ушу. От перетягивающих бицепсы серебряных браслетов до демонического взгляда и древнего самурайского меча все в нем говорило, что он рожден править здесь, — настоящий вождь, каудильо подземного мира.

— А, наш перебежчик! — приветствовал он Айка с плотоядной улыбкой. — Да еще с дарами! Моя дочь. И машина.

Девушка рванулась к нему. Айк дернул ее назад и еще раз обмотал веревкой кулак. Исаак оттопырил губу, показывая спиленные зубы, и произнес что-то на языке хейдлов. Для Айка фраза была слишком сложной. Он сжал рукоять ножа, стараясь подавить страх. Так это и есть Сатана Али? Очень в его духе — обмануть женщину, чтоб считала его царем. И обмануть чужую дочь, чтоб считала его отцом.

— Али, — пробормотал Айк, — это не он.

Айк не произнес имя Старшего-чем-старый даже шепотом. Он только дотронулся до своего тавра.

— Нет, он.

— Нет. Он всего лишь человек. Пленник, вроде меня.

— Но его все слушаются.

— Потому что он служит повелителю. Он — помощник. Фаворит.

Али нахмурилась:

— Тогда кто же повелитель?

Айк услышал слабый звон. Он помнил этот звук еще с крепости — позвякивание нефритовых пластинок. Воинские доспехи возрастом десять тысяч лет. Али повернулась и вгляделась в смутные тени.

На Айка обрушилась страшная тяжесть, ему показалось, что все опоры рухнули и его повлекло в бездну.

— А мы по тебе соскучились, — раздался голос из развалин.

Когда из тьмы возникла знакомая фигура, рука, в которой Айк держал нож, упала. Он отпустил веревку, и его дочь метнулась в сторону. В голове была тяжесть, в сердце — пустота. Он провалился в бездну.

«Наконец-то, — подумал Айк, падая на колени. — Он!»

Сидя в снайперском гнезде и немузыкально мурлыкая, Шоут установил винтовку в каменный желобок над пропастью. Не отрывая глаз от прицела, он глядел на крошечные фигурки, исполняющие действо по его сценарию.

— Так-так-так, — бормотал он.

Пришла пора забить крышку гроба и отправляться в обратный путь. Синтетический вирус очистит все коридоры, и никакой живности можно не бояться. Худшее, что его ждет, — скука. Впереди одиночное полугодовое путешествие, питание белковыми брикетами, которые Шоут припрятывал у шахт по всему маршруту.

Встретить хейдлов, собравшихся в одной вонючей яме, — чистая удача. Ученые «Гелиоса» рассчитали, что для распространения приона по всему Тихоокеанскому подземью и полной ликвидации пищевой цепи, включая хейдлов, нужно больше десяти лет. Но в корпус ноутбука вмонтировано пять капсул с прионом. И Шоут истребит это гнусное население с большим опережением графика. Отличный троянский конь.

Шоут чувствовал себя как уцелевший в катастрофе. Конечно, есть кое-какие огрехи и еще будут, хотя в целом чутье его не подвело. Экспедиция самоликвидировалась, но успела провести его по субтерре. Охрана взбунтовалась, да она ему уже была не нужна. А теперь Айк доставил погибель прямо в святая святых хейдлов. «Усни, мой принц, пусть ангелов полет тебя баюкает…»[30] — бормотал Шоут, щурясь в прицел.

Всего минуту назад Айк, похоже, готовился бежать. А теперь вдруг распростерся перед каким-то типом, появившимся откуда-то из здания. Ну и вид у Крокетта — пресмыкается, уткнувшись головой в пол.

Шоут жалел, что прицел недостаточно мощный. Кто же там такой? Интересно бы рассмотреть его лицо. Хотя, наверное, хватит и этого прицела.

«Рад познакомиться, — промурлыкал Шоут, — надеюсь, вы поняли, кто я».

— Значит, ты ко мне вернулся, — сказал голос из темноты. — Встань.

Айк даже головы не поднял. Али смотрела на голую спину, испуганная его покорностью. Он всегда отличался независимым духом, настоящий бунтарь. И вот теперь преклонил колени в каком-то раболепном благоговении и не собирается ни дать отпор, ни возразить.

Повелитель хейдлов — или царь, или хан, или шах, как бы он ни назывался — недвижно стоял перед коленопреклоненным Айком. На нем были доспехи из нефритовых и хрустальных пластин, а под ним — кольчуга крестоносца с короткими рукавами; каждое кольцо тщательно смазано для предохранения от ржавчины.

Али поняла, и ей стало дурно. Это — Сатана? Это его лицо искал Айк среди убитых хейдлов? Не для того, чтобы, как она считала, уничтожить, а чтобы служить? Айк беспомощно склонился, не скрывая страха — и стыда. И опустил голову на камни.

— Что это значит? — спросила Али, но не у Айка.

Томас торжественно развел руки, и со всех концов города хейдлы издали приветственный вопль. Али обмякла и безмолвно опустилась на колени. Она была не в силах постичь всю глубину его коварства. Как только она осмысливала очередную ложь, в памяти всплывала другая, еще более вопиющая, — начиная с того, как он прикинулся узником, заканчивая тем, как он манипулировал обществом «Беовульф», как носил обличье человека, будучи хейдлом.

Даже теперь, видя его здесь, облаченного в древние доспехи, слыша приветственные крики хейдлов, Али по-прежнему видела в нем иезуита, сурового аскета и — человека. Она не могла просто взять и перечеркнуть дружбу и доверие, которые связали их в последние недели.