Василий Ардаматский - Ответная операция. В погоне за Призраком

Вот уж четверть часа ходил Ершов по комнате, не зная, что предпринять. Встреча с начальником Аксакальского отделения госбезопасности подполковником Ибрагимовым могла привлечь внимание Арбузова, а Ершов не хотел до поры до времени настораживать его. О том, что Арбузов сможет улизнуть, он не беспокоился: подполковник Ибрагимов поручил своим сотрудникам тщательно следить за его домом.

В десять часов вечера Малиновкин сообщил новые сведения. Оказалось, что перевальский радиолюбитель-коротковолновик Касымов принял своим радиоаппаратом весь секретный разговор Жиенбаева с его резидентом. Касымов долгие годы работал над усовершенствованием коротковолновых радиостанций и добился такой конструкции, которая могла вести прием и передачу в любую погоду. Придя к выводу, что принятая им передача носит секретный характер, он тотчас же сообщил все записанные им радиотелеграфные сигналы органам госбезопасности.

Эти сведения, во-первых, подтвердили и дополнили текст, расшифрованный Малиновкиным, во-вторых, содержали ответ резидента Жиенбаеву. Ответ этот был таков: "Плохо слышу вас. Повторите донесение".

Но и Жиенбаев, видимо, ничего не мог разобрать из ответа резидента. "Гроза мешает передаче…"- радировал он.

Разговор этот шел уже открытым текстом. Кончился он тем, что резидент приказал Жиенбаеву быть на приеме в час ночи, как обычно. Понял это распоряжение Жиенбаев или нет, осталось неизвестным. Однако на этом радиосеанс тайных агентов окончился. Последние слова резидента — "как обычно" — свидетельствовали о том, что радиосеанс в час ночи происходил у них ежедневно. Жиенбаев, следовательно, знает об этом и постарается, конечно, во что бы то ни стало связаться ночью со своим резидентом. А поскольку он вынужден был бросить рацию, значит, явится сюда, к Арбузову, чтобы воспользоваться радиостанцией Мухтарова-Ершова.

Придя к такому заключению, майор Ершов приказал Малиновкину срочно прибыть в Аксакальск и, связавшись с местными органами госбезопасности, усилить засаду вокруг дома Арбузова.

Прибытия Малиновкина следовало ожидать примерно через час. Его должны были доставить в Аксакальск самолетом. За это время нужно было избавиться от Арбузова.

На улице было уже совсем томно, но Ершов все еще не зажигал света в своей комнате. Впотьмах он нащупал рацию и, включив ее, связался с подполковником Ибрагимовым, радист которого по просьбе Ершова находился теперь на пятиминутном приеме каждые четверть часа.

"Как только Арбузов выйдет из дому, возьмите его", — радировал Ершов Ибрагимову.

Выключив рацию, майор вышел из своей комнаты и позвал Арбузова.

— Я только что связался по радио с Жиенбаевым, — сказал ему Ершов. — Вам нужно будет встретить его на вокзале. Знаете вы его в лицо?

— Не знаю, — равнодушно отозвался Арбузов.

— Это, впрочем, не имеет значения. Вы возьмите такси и ровно в одиннадцать ждите его на углу Железнодорожной и Советской. Он подойдет к машине и спросит: "Вы, случайно, не из промартели "Заря Востока"?" Ответьте на это: "А вы, случайно, не товарищ Кылыш?" И везите его сюда.

— Слушаюсь, — коротко ответил Арбузов и не спеша стал одеваться.

Когда он вышел, Ершов зажег свет в своей комнате. Это было сигналом местным оперативным работникам госбезопасности. Они должны были дать возможность Арбузову отойти подальше от дома и там арестовать, не привлекая ничьего внимания.

Томительно тянулось время. Наверно, Малиновкин прибыл уже в Аксакальск и находился теперь где-нибудь возле дома Арбузова. Входить в дом Ершов ему не разрешил — Жиенбаев тоже ведь мог бродить где-нибудь поблизости, выжидая подходящий момент, чтобы зайти к своему сообщнику.

Ровно в полночь Ершов включил рацию и настроился на волну, на которой обычно поддерживал связь с Жиенбаевым. Хотя было очевидно, что Жиенбаев сегодня не свяжется с ним, он все же пробыл на приеме около пятнадцати минут. А стрелка часов все двигалась вперед и до условленного часа разговора Жиенбаева с его резидентом оставались считанные минуты.

Когда часы показали без десяти минут час, Ершов подумал было, что либо Жиенбаев не решился сегодня войти в дом Арбузова, либо ему не удалось добраться до Аксакальска. И вдруг кто-то негромко, но довольно решительно постучал в окно.

Ершов подошел к двери и, не открывая ее, спросил:

— Кто там?

— Товарищ Арбузов тут живет? — услышал он приглушенный голос.

— Тут, — ответил Ершов, инстинктивным движением нащупывая пистолет в кармане брюк.

— Я от Жиенбаева, — продолжал тот же голос. — Поручено мне передать вам письмо и привет от него.

— Входите, пожалуйста, — проговорил тогда Ершов и торопливо открыл дверь.

На улице и в коридоре было так темно, что майор не мог разглядеть, кто стоял перед ним. А посланец от Жиенбаева — или, может быть, сам Жиенбаев — поспешно вошел в коридор и спросил:

— Вы Мухтаров?

— Так точно, — ответил Ершов, чувствуя, как учащенно стало биться сердце.

— Погасите свет во всем доме и проводите меня к радиостанции.

Ершов вошел в дом первым и потушил свет. Затем он провел ночного гостя в комнату, в которой стояла рация, и прикрыл за ним дверь. Спустя некоторое время за дверью послышался глухой торопливый стук ключа радиотелеграфа.

Ершов тотчас же поспешил к входным дверям, которые он оставил открытыми. Осветив карманным фонарем коридор, майор увидел Малиновкина.

— Весь дом надежно окружен, Андрей Николаевич… — срывающимся от волнения шепотом доложил лейтенант.

— Поставьте людей у всех окон, — приказал Ершов. — Сами идите во двор и станьте у среднего окна. Два человека пусть осторожно войдут в дом.

Когда Ершов вернулся в комнату, за закрытой дверью все еще раздавался стук радиотелеграфного ключа. Лишь спустя десять минут стало слышно, как выключили рацию.

— Мухтаров! — раздался повелительный голос.

Майор торопливо вошел в комнату и стал возле выключателя.

— Я сейчас должен уйти, Мухтаров… — продолжал все тот же голос.

Но Ершов, не дав ему договорить, быстро повернул выключатель.

— Нет, никуда вы не уйдете, господин Призрак! — проговорил он громко.

В ярком свете электричества Ершов увидел перед собой средних лет мужчину, одетого в казахский национальный костюм, и тотчас же узнал в нем Темирбека, хотя внешне он был уже совсем другим человеком: исчезло прежнее угрюмое выражение лица, выпрямилась сутулая спина, расправились плечи. Неузнаваемо изменился и голос, но для Ершова не осталось теперь никаких сомнений, что Темирбек и Жиенбаев — одно и тоже лицо. Да он и не очень удивился этому. С тех пор как стало известно, что Темирбек поставил мину на тормозной площадке поезда с аммонитом, он допускал такую возможность.