Сергей Гомонов - Режим бога (Последний шаг)

«С чего это вдруг?»

«Погибнет один попутчик — никакой жизни другому. А у меня душевная потребность, — он хохотнул и подставил шею, припадая грудью к затуманенной земле перекрестка. — Садись, огненная!»

Нэфри запрыгнула на драконий загривок, словно на коня, и Форгос довольно облизнулся, потеревшись затылком о ее плечо. Девушка отстранилась, и он ответил ей смехом.

Они быстро нашли точку перехода и проникли в Междумирье.

«Дальше я не двинусь, — предупредил Форгос. — Уже не из-за Соглядатаев, которые вычислили бы мое „светлячковое“ происхождение»…

«Почему „светлячковое“?» — спросила Нэфри.

«Так нас называют у „тайных“. Они — дети черных звезд, мы — „светлячки“… У них любят давать прозвища».

«А я и не задумывалась, кого как называть… И что же мне делать дальше, когда я сюда попаду?»

«Двигаться к Обелиску, нигде не медлить, от погони уносить ноги. Как попадают в Обелиск, я не знаю, но тебе нужно туда: среди живых твоего Ноиро уже нет… Уф! Да не вопи ты так и не вспыхивай, а то поналетят на свет… Его отвели туда, чтобы он и в самом деле не помер до твоего возвращения, поняла?»

«Так отвезите меня к нему, а потом телепортируйтесь!»

«Мы не успеваем. Поверь, я сделал бы именно так, но ты проснулась слишком поздно. Нам бы сейчас самим успеть»…

Нэфри перекувыркнулась и обнаружила себя в кресле автомобиля. Форгос поднял голову с валика кресла и снова завел машину.

— Вы странный, — сказала она, чувствуя наконец, что мышцы тела снова оживают. — Вы и похожи, и непохожи на Учителя.

Он ухмыльнулся:

— Кто-то же один должен валяться в грязи, чтобы другой чистоплюйствовал.

— А я всегда думала, что отцу на нас с мамой начихать. Честно, в глубине души я так и думала, хотя делала вид, что мне все равно. Классический случай для психолога, да?..

— Я не психолог. Все, мы прибыли, выходим.

Форгос надел на плечи большой рюкзак и подставил локоть Нэфри. Та уже могла передвигаться на собственных ногах, для равновесия цепляясь за своего спутника.

Бросив машину у входа на какое-то мрачное предприятие, они прошли внутрь.

— Что это за завод? — спросила девушка, разглядывая непонятные конструкции и чувствуя себя малюсенькой песчинкой среди этих памятников гигантомании.

— Это не весь завод, а только его часть. Здесь выпускался определенный вид деталей для устройств космического назначения. Таких заводов в Кемлине пять, два из них не на территории Тайного Кийара. Хуже, что здесь есть предприятие, где работали с радиоактивными веществами. Даже если нам повезет и эта комета сотрется в верхних слоях атмосферы или же с ней произойдет еще что-то разрушительное, есть опасность, что землетрясение от взрыва повредит изоляцию контейнеров и начнется незаметное заражение…

— Зачем же все это строилось здесь?

— А какая разница? На поверхности такое предприятие было бы разве менее уязвимым для камней с неба?

Шли они очень долго, пока не забрались на подозрительный склад. Здесь все лежало в таком хаосе, что это наводило на мысли об отводе глаз от основного. И Нэфри увидела это основное. Здешний ТДМ мало чем отличался от ТДМ в Пирамиде Путешествий. Она как будто только что побывала там — и теперь снова стоит у похожего устройства.

— Ты мне хотя бы скажи, куда спрятала эту шкатулку, лукавая?

— Не скажу! — отрезала девушка, взбираясь на диск.

Форгос расхохотался.

Едва они пропали с возвышения, страшный грохот сотряс подземный город. Это рухнули на Агиз два осколка погибшей Аспарити. Один упал над тем местом, где был ТДМ, погребая под слоями сплавившегося песка завод и все его содержимое, а второй отнесло далеко в пустыню, где он не причинил никакого вреда никому, кроме змей и скорпионов. От яростного сотрясения Тайный Кийар обрушился сам в себя вместе с древними башнями, которые когда-то не успела уничтожить артиллерия кавалера Сотиса.

Элинор ориентировался по карте, появившейся совместными усилиями Хаммона и Ту-Эла, которые по памяти воспроизводили схему подземного города.

Неразбериха что на восточном, что на западном берегах Ханавура была дикой. Люди зачем-то жгли костры, время от времени кто-то стрелял, а машиной Дэсвери, которую телеведущий отдал для этой поездки Элинору, никто ни разу не заинтересовался, только при въезде на мост кто-то из офицеров оцепления заставы взглянул на лицо водителя и отсалютовал, пропуская без малейшего промедления.

Глазам Кристиана предстал опустевший город, и лекарь поехал на поиски больницы — ее местонахождение прорисовал Эгмон-Птицелов. Следы пребывания Нэфри могли обнаружиться только там. Элинор надеялся, что эвакуировались еще не все и у кого-то можно будет выпытать, где искать девушку из восточной части Кийара.

Он обошел больницу вдоль и поперек — от подсобок до морга. Нэфри была здесь недавно, Кристиан еще чувствовал ее присутствие, но уже исчезла. Где именно — в палате или в морге — он понять не мог, но последовал за ускользающим следом. Наверное, в числе других пациентов ее отправили в другую больницу…

Элинор выехал наружу. Ему хотелось проверить одну догадку, но он не знал, как проехать к заводу Хаммона по внутренним коридорам, и решил поискать другую дорогу.

Тревога, почти переходящая в панику, нарастала. Если бы не Нэфри, он мчал бы отсюда прочь сломя голову.

Боковое зрение уловило что-то странное чуть выше линии горизонта. Солнца там быть не могло, оно сейчас стояло в зените, и разум отреагировал мгновенно. Элинор выглянул в окно. По небу летели два пылающих шара, быстро снижаясь и оставляя за собой дымные следы.

Он успел сделать главное — вылетел из машины и включил над собой купол ОЭЗ, когда сам автомобиль подбросило взрывной волной и перенесло через него, словно игрушечный. Элинор как стоял на одном колене, так и продолжал стоять, в оцепенении наблюдая гибель древнего города пустыни Агиз. И вместе с городом в никуда низверглась его последняя надежда вернуться из этого мира к себе домой.

7. Завещание Гельтенстаха

Вечер накануне отъезда Та-Дюлатара прошел за ужином, который велел устроить чудаковатый Сэн Дэсвери. Это было одновременно и прощание с умершим Бемго, и возможность побыть всем вместе. Гости Дэсвери как-то неожиданно быстро сроднились, будто знали друг друга много лет, и никто этому не удивлялся. Наверное, правы те мудрецы, которые говорят, что общая беда сближает людей…

Агатти Иссет говорила мало. Девочки-горничные поначалу глядели на нее с опаской, но через несколько часов знакомства привыкли к ее суровому виду, стали спрашивать женских советов и даже сумели — без сомнения, подученные хозяином — немного отвлечь ее от переживаний за дочь. Она даже улыбнулась, когда профессор Йвар Лад, поднявшись со своего места, произнес путаную речь, в финале которой признал, что был несколько не прав по отношению к Рато Сокару и остальным «романтикам от истории». Сузалиец открыто, по-детски, засмеялся и пожал ему руку прямо над овощным пирогом, который все тут же поименовали «Пирогом примирения».