Александр Бруссуев - In vinas veritas

Мои ноги запротестовали, когда я опять начал делать первые шаги.

— Хоть бы подвезли, что ли, гады! — возмутился я, вперевалку стараясь не отстать от старпома. Постепенно расходился, но меня начали одолевать сомнения, как долго я смогу таким образом передвигаться. Срочно требовалась обувь свободного покроя. А вот, кстати, и она.

Мы уже вышли к акватории порта, у самого края пирса стоял небольшой сарайчик. Вот к нему и была прислонена пара, вполне подходящая для замены моей пыточной модели. Конечно, при условии, если бы, одев ее, я тут же прыгнул в бушующее море, дабы обрести покой. Потому что эта обувь была ластами. Это кто ж тут снаряжением для подводного плавания разбрасывается?

Ответ выяснился через пару шагов. Стали видны четверо затянутых в гидрокостюмы парней, сидевших на краю привального бруса, болтающих ногами над водой и спокойно попивающих свой кофе. Один был босоногий, другие создавали своими копытами ветер, способный напрочь сорвать платье с Мэрилин Монро, буде она поблизости.

— Кофитайм! — одобрил я их, — Хорошие веера вы на ноги нацепили!

Парни доброжелательно помахали нам руками и продолжили свое занятие.

А впереди смутной грудой покореженного металла начал проступать корпус нашего судна «Вилли». Чья-то заботливая рука приписала пониже названия белой краской размашистую надпись: «Фри». Мою давнюю мысль кто-то обрисовал в реальный лозунг. Получилось то, что надо: «Освободите Вилли».

Саша хмыкнул, прочитав:

— Истину пишут. Ведь судно пока под арестом. Эк его, бедного, волна покорежила! Море — могучая стихия! — а потом с кривой усмешкой добавил, — Даже такому капитану, как Горошкову оно неподвластно.

— Кто это?

— Сейчас познакомишься. Только не пугайся. Он маленько не в себе.

— Понятное дело, после такого потрясения! — согласился я.

— Да он всегда не в себе. Порой поражался, как такого кадра в сумасшедшем доме не держат. По мне так самое ему там место. А вот и они сами, — кивнул он на трап.

По трапу взад-вперед ходил человек в синем рабочем комбинезоне. Три-четыре ступеньки наверх, столько же вниз. Зарядка, что ли?

Начал накрапывать дождь. Мы подошли к самому пароходу, и я пригляделся к капитану Горошкову. На мой взгляд, так ему хорошо в кино сниматься. В роли злобного лилипута, причем без грима. Несмотря на то, что роста он был вполне среднего человеческого, черты лица и фигура подходила для персонажа Свифта.

Маленькие руки и ноги на узкоплечем вытянутом туловище, большая голова, поросшая до самих бровей короткими жесткими черными волосами, уши пельменями, нос картошкой и совершенно круглые карие глаза. Когда он увидел нас, то чуть прищурился. От этого выражение лица стало откровенно злобным. Вдобавок, он поджал и без того тонкие губы, так что мне сразу захотелось пройти мимо, но идти-то уже было некуда.

— Здрастье, — сказал я.

— Здравствуйте, Сергей Михайлович, — выдохнул Саша.

— Явились! — ответил он на приветствие.

Повисла пауза, капал дождь, я внезапно собрался с силами и оглушительно чихнул, Саша осторожно поставил ногу на первую ступеньку.

— Вот так вот, значит! — угрожающе сказал Горошков и вдруг сменил тон, — Как Зенит на кубок сыграл?

Старпом сделал сложную рожу, а я ответил:

— Да пока без проигрышей. Коней 2: 0 сделали, Кубань на одной ноге обыграли. Перспектива у них есть.

— А Олимпиаду смотрел?

— Лыжи, биатлон полностью, остальное — по случаю.

Капитан не меняя позы сквозь Сашу, который теперь находился между нами на трапе, злобно сощурился мне.

— Норвежки наших девок подставили. Какой, нахрен, допинг? Лазутина все равно сильнее всех! Продал Тяглов нашу сборную!

— Согласен, одни только расстройства от этого большого спорта.

Тут Горошков соизволил увидеть старпома.

— Билет мне привез? Я тут уже грибами обрастаю!

— Привез, привез, Сергей Михайлович! Завтра у Вас самолет.

— О, ну тогда мне надо торопиться. У агента вы, надеюсь, были. Хотя, мне, в принципе, без разницы. Пошли по быстрому я тебе дела передам. Да сам видишь, какие дела! — он обвел рукой помятый фальшборт. — Деда сам найдешь! Он у нас румын, сегодня должен уехать в свою Трансильванию, — это уже мне.

И они скоренько умчались в каюту мастера, что находилась под самой рубкой. Ну а я стал подыматься к старшему механику, чтоб засвидетельствовать свое прибытие.

Тот сидел в полной парадной амуниции за столом в своих апартаментах и ковырялся ножиком под ногтями. Увидев меня, поднялся, достал из кармана связку ключей, бросил на стол перед собой, указал на них пальцем, кивнул мне и ушел. Слова приветствия застряли у меня на языке. Вот и пообщались.

15

Я присел за стол, стянул ботинки и бросил их на диван. Там они и остались укоризненно лежать, дополняя различный хлам, словно после обыска с пристрастием. Поднял ноги на стол, откинувшись на спинку кресла, с наслаждением пошевелил пальцами. Ничего делать не хотелось.

Тогда, в Китае, меня, на ночь глядя, встретил в местном аэропорту энергичный и безразмерно улыбающийся долговязый китаец. Впрочем, европейца, или негра я увидеть и не ожидал. Он лихо гонял по полусонному городу, потом внезапно свернул под мост, и тьма окутала нас. Лишь свет фар освещал полуразбитую грунтовую дорогу, к тому же захламленную до безобразия. Я уже начал подумывать, что мы едем прямиком на свалку, где криминальные узкоглазые личности будут грабить, угрожая кривыми ножами. Шофер, видимо, угадал мои опасения и развеселился еще пуще.

«Смейся, смейся, паяц, — подумал я, — по мордам получить ты успеешь».

Навстречу попадались хмурые полуоборванные личности. Они спешно уходили из света фар и прятались в темноте. И вот когда я уже полностью уверовал, что впереди меня ждет знакомство с местной подпольной экзотикой, из-за нагромождения ближайших сваленных в кучу грязных деревьев показались огромные ворота с надписью над ними. Прочитать, естественно, мне ничего не удалось: иероглифы крайне распространены на Востоке.

— Судостроительный завод, — сказал мне мой провожатый и снова засмеялся.

— Ну, и что же ты ржешь, скотина? — по-русски сказал я. Тон выбрал такой, что китаец воспринял мои слова, как доброжелательную и вежливую благодарность за доставку.

Он в ответ закивал головой и поднял вверх большой палец. Машина остановилась перед новеньким судном под названием «Линге», которое казалось облепленным со всех сторон суетливыми людьми в касках и потасканных комбинезонах.

Перекрестившись перед трапом, я поднялся на борт, со всех сторон расстреливаемый любопытными взглядами раскосых или просто косых глаз. Принимать новое судно доводилось мне впервые. И я втайне надеялся, что новенькое оборудование позволит мне спокойно проработать контракт, без усилий и напрягов. О, если бы я знал, что мне уготовано, я бы бежал отсюда с чемоданом наперевес через все буераки обратно в аэропорт! Потому что впереди меня ожидали плоды дерева, под названием «китайское качество», и этих плодов было такое изобилие, что спустя месяц работы я был готов просто плакать от бессилия и отчаяния, если бы умел.