Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

Хотя Фрелль был уверен, что это решение исходило не от одного только короля. Что лишний раз подтвердилось, когда Элигор шагнул вперед и указал на их группу – а в частности, на одного из них.

– Взять их! Хотя Корень – мой.

Фрелль бросил взгляд на Тихана, припомнив опасения та’вина касательно того, что его тело и странные алхимии в нем могут быть использованы в качестве сырья для окончательного восстановления Креста и обретения им полной силы. Это пламенное желание все еще горело в глазах Элигора.

Судя по всему, чуть раньше он все-таки ощутил мигание маяка, продвигающегося куда-то в сторону Вышнего Оплота. И хоть не мог определить его точное местоположение, наверняка не сомневался – как и Микейн, – что любое вторжение закончится именно здесь. И присоединился к этой засаде в надежде прямо на месте заполучить средства для своего восстановления.

Дело явно к этому и шло, поскольку халендийские рыцари уже окружили их со всех сторон. Гил с размаху швырнул свой фонарь в ближайшего из рыцарей; тот разбился о доспехи, на миг вспыхнув ярче, а затем погас. Этот отчаянный поступок заставил его ближайших противников остановиться, однако вовсе не это было истинной целью Гила. Двое его людей взмахнули мечами и разбили два оставшихся фонаря на стене.

Все вокруг погрузилось во тьму.

Фонарей ни у кого из устроивших эту засаду не было – только оружие в руках. Оставленная приоткрытой дверь пропускала совсем немного света. Единственным другим его источником была бронзовая фигура, громоздящаяся в самой их гуще.

Когда осколки стекла со звоном разлетелись по камню, Гил и все остальные бросились вперед, воспользовавшись темнотой и коротким замешательством противника, чтобы налететь на ближайших вражеских рыцарей, успев свалить нескольких из них. Но те все равно как минимум впятеро превосходили их численностью. Такой ход мог лишь выиграть им немного времени, но не позволить ускользнуть.

Фрелль повернулся к Тихану, молясь, чтобы этого времени оказалось достаточно.

Тихан шагнул вперед, откидывая плащ и открывая лазурно-фиолетовое сияние своего хрустального маяка. Одной рукой он повернул какой-то вентиль у плеча, другой откинул вверх медный щиток на передней грани хрустального куба, в самом центре которой светился ограненный в виде призмы кристалл.

Тихан продолжал быстро крутить вентиль, и куб вспыхнул ярким фиолетовым светом. Золотистая жидкость в опутанном медными трубками резервуаре, висящем на лямках у него за спиной, яростно забурлила. Элигор, который уже пробивался вперед, расталкивая бьющихся противников, настороженно остановился.

И не без оснований.

Из призмы вырвался узкий луч фиолетового огня, который ударил его в грудь – прямо в ту щель, что раскалывала ее пополам.

Элигор отшатнулся, из горла у него вырвался мучительный рев.

Фрелль попытался представить себе, какие странные алхимические процессы сейчас кипят внутри этого бронзового истукана. Тихан уже объяснил им суть этой своей конструкции, на которую они возлагали все свои надежды и которая ни разу не была испытана в деле – рассчитана лишь чисто теоретически.

На протяжении тысячелетий Тихан носил в себе свою схизму по всему миру. И за все это время не только спроектировал и построил несколько принципиально новых летучих кораблей, но и заглянул внутрь самого себя, чтобы лучше понять свое собственное устройство.

«А как же иначе?»

Им двигало врожденное любопытство Корня к тому, как что работает, – в том числе и он сам.

Пока вокруг бушевала битва, Тихан держал свой луч нацеленным на Элигора, шаг за шагом приближаясь к нему.

Касста и Рами держались по бокам от него, орудуя своими ножами в серебряном вихре. Одни клинки летели по воздуху, другие не покидали руки. Некоторые были отравлены, другие нет. Канте упал на колено, вскинув арбалет к плечу, и выстрелил в самую гущу схватки, каким-то образом сумев отличить врага от друга.

И все же у каждого меча, ножа и стрелы была одна и та же задача: прикрыть Тихана.

«Но не окажутся ли эти усилия напрасными?»

Когда в тот раз, в Цитадели Исповедников, Тихану пришлось извлечь из себя свою схизму; это произошло уже далеко не впервые. В прошлом он уже не раз это проделывал, чтобы изучить все ее тонкости, после чего начал понимать все ее возможности даже лучше, чем любой из Крестов. Узнал и в чем ее сила, и каковы ее слабые стороны.

Как раз опираясь на последние, Тихан и переоборудовал свой маяк. Предполагалось от того нечто куда большее, чем просто свойство излучать рассеянный в пространстве сигнал, способный сбить с толку тех, кто попытается его отследить. Выведенный на полную мощность и сконцентрированный посредством правильной призмы, сигнал этот становился оружием, уникально настроенным на слабые стороны его схизмы. Целью Тихана было не вернуть то, что было украдено, а уничтожить его.

Этот луч был способен полностью разрушить схизму, а то и нанести еще больший ущерб. Но в любом случае Тихан был уверен, что подобная неожиданная ампутация ввергнет Элигора в ступор, вызвав у него приступ слабости – как оставалось надеяться, достаточно надолго, чтобы они успели скрыться, прихватив его с собой.

План был совершенно безрассудным, но из-за приближающегося обрушения луны все-таки пришлось на него пойти.

Один из халендийских рыцарей, судя по всему, заподозрил неладное и подставил под огненный луч свой щит, пытаясь прикрыть своего бронзового короля. Но этот луч был больше флюидами, чем светом, так что прошел через сталь насквозь, как будто ее там и не было. Вдобавок в шлем этого рыцаря тут же со стуком угодил арбалетный болт, отбросив его вместо со щитом с пути луча.

Два та’вина продолжали свой безмолвный поединок. Усилия сказались на обоих. Элигор упал на одно колено. Трещина у него в груди раздалась, став еще шире, лицо мучительно исказилось. Однако тело Креста светилось еще ярче, прямо-таки горя огнем. Там, где сталь потерпела неудачу, этот огонь вроде делал свое дело.

Хоть и застигнутый врасплох, Элигор явно собирался с силами.

Тихан больше не мог продвигаться вперед, но все же не отступил ни на пядь, ссутулившись и низко опустив голову, как будто пытаясь противостоять сильному встречному ветру. Бронза его размягчилась от напряжения, утратив ряд мелких деталей. Плавясь, она отлетала назад, словно отбрасываемая тем же встречным ветром – дующим оттуда, где сгорбился на полу тоже нагнувший голову Элигор.

И все же оба та’вина пристально смотрели друг на друга, не мигая и не отворачиваясь.

В свое время Тихан выразил еще одну надежду, хотя и довольно слабую. В такой битве, когда оба были