Накаленный воздух - Валерий Александрович Пушной

хозяйка для Соломасова местечка. В один из последних набегов на его двор у него погибла жена, и теперь хозяйство нуждалось в новой хозяйке. Соломас подумал, что мог бы породниться с Вашком.

Скоро Вашк пошел на поправку.

И Лыс оказался живучим.

Он был осторожным и хитрым. Очнувшись, начал тайком прислушиваться и присматриваться. Подниматься не спешил. Не отвечал на вопросы, делал вид, что был слабым и беспомощным. На самом деле чувствовал в себе крепость и злость, разве что истощился несколько, но это были мелочи. Обнаружил, что лежит голый и не один. Поблизости скулили от ран еще четыре голых человека из отряда Крома. Но особенно Лыс был ошеломлен, когда увидал рядом с собой Вашка. Вот уж насмешка рока. Или божье наказание. Тут как кривая выведет.

Сразу осознал опасность от такого соседства. Ведь это он издевался над Вашком по приказу Крома, и это из его рук Вашку удалось ускользнуть ночью. Все утро он лютым зверем рыскал по лесу – не нашел. Зато теперь тот как на ладони. Но именно это и страшно было для Лыса. Очнувшись, Вашк сразу узнает его, и тогда головы не сносить. И уж тем более Соломас не пощадит и голова Лыса полетит с плеч, когда выяснится, что Лыс – брат Крома. Тут все очевидно, и к гадалке ходить не надо. А выяснится это сразу, как только поднимутся на ноги раненые разбойники. Лишь двоих из четверых Лыс считал надежными. Но двум другим прищеми чуть-чуть палец, и они тут же языки развяжут.

Следовало обезопасить собственную жизнь.

На следующую ночь, когда все спали и никого из женщин в постройке не было, Лыс приподнялся осторожно, навалился на Вашка и сжал здоровой рукой его горло. Давил, пока тело Вашка не вытянулось безжизненно. Затем Лыс выждал, прислушиваясь к ночной тишине, и повернулся к разбойникам.

А утром заметалась Вашана и забегали другие женщины.

Тело Вашка и два трупа разбойников вынесли на улицу. Их смерть показалась неожиданной, но никто не заподозрил Лыса. Он по-прежнему лежал молча, отрешенно, не проявлял активности. Так протянул еще несколько дней.

Лишь потом заговорил и поднялся на ноги. Натянул постиранную и заштопанную рубаху с портами и стал выходить во двор. Стал обращать на себя внимание. Языком мел, как метла в хороших руках. Много шутил и кидался помогать дворовым людям. Садился плести лапти и корзины вместе с ними.

Поначалу Лыса сторонились, но затем дворовые привыкли к нему и больше не пугались. Только к страже ему никак не удавалось подбить клинья. Стражи по-прежнему видели в нем разбойника. И Соломас не подпускал близко. Но Лыс был себе на уме. Он подметил, что Вашана нравилась Соломасу, однако она понравилась и ему. Находился бы в другом положении, давно б подмял ее под себя, не спрашивал.

Вскоре Соломас объявил людям Крома, что всех оставляет в своем хозяйстве и хочет, чтобы они выбрали себе жен из обитателей Соломасова местечка. Так было принято. Пленниками пополняли селения, женили и отдавали замуж за дворовых и мастеровых, чтобы быстрее обживались, заводили детей и становились защитниками новых мест. Кто не хотел, пытались бежать, но редко кому улыбалась удача. Стража не дремала. Стрелы нагоняли каждого.

Лыс хитро хмыкнул в бороду, выслушав Соломаса, потянул воздух сквозь расщелину в зубах, выступил вперед и объявил:

– Я согласен взять Вашану.

Соломас продолжительно посмотрел на него и отрицательно покрутил головой:

– Я сказал, жен выбрать из обитателей Соломасова места, – уточнил он.

И только тут Лыс узнал, что Вашана была дочерью Вашка и не являлась обитателем Соломасова двора. Соломас не мог отдать ее замуж, как дворовую девушку, и не мог распоряжаться ею, как пленницей. Она должна была решить сама. И Вашана решила: узнав о желании Лыса, согласия не дала.

Впрочем, она вообще не знала, что ей следовало сейчас делать. Возвращаться ли на пепелище в разоренный Вашков двор, где она теперь без отца была бы беспомощна, либо притулиться около Соломаса. Она видела, как Соломас присматривался к ней, и сама не выпускала его из поля зрения.

А Лыс после отказа попросил разрешения жить за пределами тына, и, на удивление всем, Соломас разрешил.

Лыс выбрал клочок земли в стороне от тына на возвышенном берегу речки, вырыл землянку, закидал верх сучьями и дерном и обосновался в ней. Он не хотел признаваться себе в том, что тут его удерживало желание овладеть Вашаной. Разбойный дух не смирился, а лишь притаился, выжидая удобного момента. Сейчас, уйдя из-под надзора Соломасовой стражи, Лыс мог бы свободно раствориться в лесу, исчезнуть, вернуться по лесным тропам туда, откуда пришел с Кромом, И хотя это было непросто, ибо с одиноким скитальцем на тропах могло случиться всякое. К тому же давно известно, лес никогда не прощал тем одиночкам, кто входил в него обагренным кровью людской. А уж Лыс покупался в ней предостаточно. В любом местечке на обратной дороге, где они разбойничали с Кромом, его могли разорвать на части оставшиеся в живых люди.

В землянке одному было плохо. Сычом жить тяжело. Запаршивел, как леший, поистрепался одежкой, дичал. А когда по надобности появлялся в Соломасовом дворе, всегда жадно ловил глазами Вашану, перекидывался живым словом с дворовыми и мастеровыми. Приносил охотничьи трофеи, сваливал с плеч, получал в обмен стрелы, луки, заплаты на одежду и лапти. Всякий раз Соломас спрашивал, не надумал ли наконец Лыс взять с собой в землянку какую-нибудь женщину из местечка. На что Лыс отмалчивался и глотал слюну, косясь на Вашану.

Между тем время шло, и вот наступил момент, когда Соломас, надев свежую рубаху, свежие порты и новые лапти, сообщил всем, что берет Вашану в жены. Назначил день Большого Костра и принес жертву богу огня Сварогу. Светом Большого костра должно осветиться начало семейной жизни. Огонь принесет тепло в дом, а жаркие угли – убьют дьявольщину, которая мешает жить.

К этому дню женщины Соломасова двора должны сплести на поляне за тыном круглый ковер из цветов, собранных в округе. В центре этого цветочного ковра будет устроен Большой Костер. Соломас и Вашана разожгут его. А потом вдвоем пройдут вокруг Костра под звуки варгана, дудок и свирелей. Затем начнутся пляски и песнопения. А за ними – общее застолье.

Однако для круглого ковра нужно собрать много цветов. Считалось, чем больше ковер, тем дольше будет жизнь, тем она будет счастливее. И хотя за тыном цветов было немало, но приходилось заходить далеко в лес,