Александр Кулешов - Мир приключений. 1984 год

Но тут проблема решилась без моего участия. Мы уже стояли у паркинга в ожидании свободного автокиба, когда Тина сказала:

— Мальчики, вам придется ужинать без меня. Я забыла про одно срочное дело. Извините!

Она помахала нам рукой, села в подъехавший киб и укатила. Тут же второй киб остановился перед нами. Мне уже расхотелось ужинать, но ехать пришлось. Пашка тоже был не в своей тарелке — плюхнулся на сиденье и надулся, как мышь на крупу.

Я о чем-то заговорил, но Павел упорно молчал всю дорогу. Дома я зашел к бабушке поздороваться, а когда вернулся в гостиную, Гусев торчал у стола и вертел возле своего носа розу, которую мне вчера бросила Тина. Я поставил цветок в вазочку с живой водою, чтобы роза не увяла и законсервировалась. Мне хотелось сохранить ее как память о Малом Споре (а еще больше о Тине). Но теперь все пропало — этот нахал вытащил розу из вазы, словно не знал, что так делать нельзя, и теперь консервация не получится.

— Слушай, Алексей, — сказал он и швырнул розу на стол. — Тина — моя девушка, и ты к ней не приставай.

— С чего ты это взял? — пробормотал я. Выпад Гусева застал меня врасплох. — Мы с ней друзья, и только…

— И давно это вы подружились?

Тут я разозлился, потому что Гусев вел себя по-хамски.

— А тебе какое дело? Ты что, хочешь мне посоветовать, с кем дружить, а с кем нет?

— Можешь дружить с кем хочешь. Но не дури девчонке голову. От нее теперь только и слышишь: “Ах, какой рыцарь! Ах, какой удар! Какой сверхудар! Каком сверхталант! Сверхгений!”

— Это она на самом деле так говорит? — спросил я с неподдельным интересом.

Павел почувствовал, что зарвался, и сбавил тон.

— Так не так — какая разница? Она меня любит — вот что главное. А ты ее с толку сбиваешь. Еще бы — профессор, светило, чемпион!..

В его голосе чувствовалось сильное раздражение. Ему, видимо, было все равно, за что меня ругать.

Я был не на шутку огорчен и разозлен словами Гусева. Если они действительно любят друг друга, мое положение оказывалось незавидным. Хорошо, что я скоро уезжаю на Изумрудную.

Ужни был испорчен. Ели мы без всякого удовольствия, чем очень расстроили бабусю. Она сидела поджав губы и распрощалась с нами сухо. Я пошел проводить Павла. Мы пытались говорить о подготовке к Олимпийским играм, но разговор не клеился, и мы расстались.

Я бродил по городу довольно долго, думая о Тине и Павле. Высоко над моей головой в прозрачных трубах проносились серебристые капли магнитных поездов, еще выше проплывали дисколеты туристов, по улицам гуляли веселые, смеющиеся люди. Как всегда в это время, прошел легкий дождь, вывесив через все небо разноцветную радугу. Воздух стал удивительно свежим, запахло какими-то южными цветами. Не знаю, случайно это вышло или ноги сами привели меня, но когда я поднял голову, то увидел, что стою перед “Справочником Гименея”.

Официально здание это называлось Центральным информаторием. В его огромном кристалломозге были собраны подробные сведения о всех обитателях планеты — их возрасте, внешности, вкусах, привычках, работе, увлечениях. Вначале все это мыслилось как автоматическое справочное бюро, но потом было предложено с помощью информатория облегчить людям встречи по интересам. И сразу оказалось, что подобное учреждение просто необходимо людям. Правда, большинство запросов имело целью получить информацию, облегчающую поиск подруги или друга жизни, и вскоре информаторий иначе чем “Справочникам Гименея” почти никто не называл.

Сведения обо мне тоже хранились здесь, но я давно заблокировал свою ячейку, спасаясь от восторженных любителей и любительниц конного боя. Не так давно я заходил сюда, чтобы узнать, интересовался ли кто-нибудь моей особой. За последний месяц в информаторий поступило три запроса о профессоре Алексее Северцеве, и тринадцать тысяч восемьсот семьдесят два человека пытались связаться с рыцарем Черной башни…

В прохладном вестибюле информатория, как и всегда, дежурил робот. Он подкатил ко мне и осведомился, чем может быть полезен. Я подумал и спросил, много ли людей обращается сюда по брачным вопросам. Оказалось — до ста тысяч человек в год. Тогда я поинтересовался, насколько велика эффективность такой службы.

— По имеющимся у нас сведениям, — забубнил робот, — из всех лиц, обратившихся в Центральный информаторий для отыскания друга или подруги жизни, впоследствии зарегистрировали объединенные опознавательные индексы или зарегистрировали совместные адреса с кем-то из указанных в справке Центрального информатория лиц на срок до года и более, что может свидетельствовать о создании семейного союза, или родили детей при участии указанных в той же справке лиц, до сорока двух процентов лиц, которым были выданы рекомендации брачного характера.

— Неплохо, — похвалил я, подсчитывая в уме, сколько раз он упомянул о лицах. — У вас очень высокий КПД. А смогу я узнать, какова пригодность моей кандидатуры для семейной жизни?

— Попрошу приложить сюда ваш опознаватель, — сказал робот, проводя меня к пульту.

Я приложил браслет к гнезду, и тотчас на щите замигали лампочки.

— Пригодность данного лица в каждой возрастной группе, — вновь забубнил робот, — определяется по пяти степеням пригодности, определяемым на основе тех требований, которые предъявляет к возможным кандидатам лицо, сделавшее запрос. По пятой степени ваша кандидатура за период, прошедший с начала текущего календарного года, соответствует двумстам сорока запросам, по четвертой степени — семидесяти одному, по третьей — девятнадцати, по второй — четырем, по первой — одному запросу. Поскольку ваша ячейка заблокирована, сведения о вас не выдавались и в справки не включались.

Я посмотрел на робота с уважением. Ведь обычная машина, а знает, что для кого-то я, Алексей Северцев, двадцати трех лет, ростом двести два сантиметра и весом сто двадцать килограммов, являюсь единственным… Интересно, кто это?

— Могу я узнать, кем сделан запрос, подпавший под категорию первой степени?

Робот повозился у пульта.

— Лицо, сделавшее данный запрос, заблокировало свою ячейку, поэтому ответ быть дан не может.

Вот так… Где-то живет неизвестная мне девушка, для которой я мог бы стать единственным, но никогда не стану. И ничего тут не поделаешь.

Я повернулся, чтобы уйти, но тут мне в голову пришла еще одна идея.

Попрошу дать мне справку о возможной подруге жизни. Мои требования: пол — женский, возраст — 18–22 года, брюнетка, но не жгучая, рост… выражение глаз… грудь высокая… талия… походка волнующая… (Я закрыл глаза и стал рисовать портрет Тины, переводя его из зрительных образов в сухие анкетные данные). Интересуется наукой, конным боем, гимнастка, альпинистка, горнолыжница…