Юлия Фирсанова - Убить демиурга!

Ознакомительный фрагмент

— Ты не русский.

— Откуда такая занятная мысль? — слегка досадуя на себя, удивился Пепел. Языкового барьера, благодаря амулетам, при переходе возникнуть не могло, а значит, выводы Ника сделала из поведения спутника.

Он слишком привык опираться на чутье в любых действиях, реагируя в незнакомом мире на незнакомые объекты более инстинктивно, чем руководствуясь точными данными. С Никой выбрать верную линию и предвидеть реакцию не получалось, видимо, из-за этого альраханец и попал впросак. Впечатление новое, интересное, но не особо приятное.

— Ты даже не понимаешь, что оскорбил меня предложением переспать, — ответила девушка, щеки покраснели, но говорила она твердо. — Любой русский, каким бы распальцованным кошельком на ножках или золотым мажором он ни был, понял бы причину поступка, даже если счел его глупым. У нас первое свидание не принято заканчивать в постели.

— О? А почему? — альраханец заинтересовался повадками землянок.

— Потому что перпендикуляр, — сердито огрызнулась Ника и прыснула, когда сообразила: оскорбитель очень старательно пытается вникнуть в суть объяснения, даже слегка свел брови. Злость, досада, разочарование и мысли на тему: «Чего же я такая невезучая? В кои веки кто-то понравился и тут облом», сменились интересом созвучным тому, что испытывал Эльсор.

— Объясню, постараюсь объяснить, но скажи, Сандер — настоящее имя?

— Нет, перевод. Я Эльсор, прозываемый Пеплом, — представился альраханец, потому что неожиданно сильно ему захотелось это сделать, как бывало всегда, когда он ловил Волну Судьбы.

— Издеваешься? — икнула от неожиданности Ника.

— Ничуть, — отвесил даме легкий полупоклон альсор. — Полагаю, теперь у тебя не осталось сомнений в том, кто я и откуда и почему не сведущ в ваших обычаях?

— Не-е-т, если не играешь в ролевку, а про ролевки по Альраханскому циклу я не слыхала, то не осталось, — в состоянии странного спокойствия, родственного трансу, промолвила девушка, разглядывая Эльсора. — Надо же, ты совсем такой, как я навоображала.

— В таком случае, я жду объяснений, — потребовал альсор.

— Это у вас потенциальный партнер любого пола, если он значительно более знатен, чем предполагаемая пара, спокойно делает столь бесцеремонные предложения, и никто не считает их унизительными или оскорбляющими чье-либо достоинство. У нас перед переходом к интимным отношениям считается уместным узнать друг друга получше: вкусы, пристрастия, мнения. Постель, как продолжение обеда, в большинстве случаев расценивается, как фривольное поведение. Даже если кавалер занимает очень высокое положение, а его дама нет. Женщина, которой такое предложили, вправе подумать, что кавалер не уважает ее и завел знакомство с единственной целью, для которой можно снять и проститутку. Возможны, конечно, варианты, но…

— Но? — альсор вел собеседницу в сторону архива.

— Но печальных последствий подобных экспериментов значительно больше, чем радостных историй о том, как двое нашли друг друга, жили долго и счастливо и умерли в один день. То, что достается слишком легко, как правило, совершенно не ценится, — закончила Ника, перейдя на личности. — Да к тому же, я еще после расставания с Шуриком не отошла — раз. Если ты и впрямь Эльсор-Пепел, то связываться с таким опасным типом занятие для любителей жесткого экстрима — два. И в-третьих, неужели ты познакомился со мной совершенно случайно?

— Нет, — не стал врать альсор, кажется, он смотрел куда-то в сторону, но подмечал все сказанное девушкой, каждый ее жест, интонацию и плел собственную вязь выводов и предположений. — Мы пришли на Террон, чтобы найти кое-кого. А обнаружили тебя, Пишущая про Альрахан.

— Хм, а я пошла в ресторан со случайным знакомым и обнаружила альсора из книжки, которую, как считала еще пять минут назад, придумала лично, — пожала плечами Ника. — Одномоментное обоюдное крушение устоявшихся представлений. Квиты?

— Квиты, — согласился Пепел, чуть вздрогнув от откровенного объявления девушки. — Но ты не выглядишь сокрушенной.

— Я же пишу фэнтези, значит, допускаю, ну хотя бы чисто гипотетически, существование всего, что только можно вообразить, пусть не здесь, а где-то, в каком-нибудь далеком уголке Вселенной. Более того, я допускаю, что существует и все остальное, чего я даже вообразить не могу и не смогу никогда! И вообще, писать о том, во что не веришь хотя бы на чуточку, невозможно! Конечно, столкнуться с собственной выдумкой нос к носу — это шок, и, может, я даже испугаюсь, как-нибудь попозже. Сейчас я слишком возбуждена, чтобы бояться! Это так здорово, у меня будто разом границы мира, до которых рукой подать, отодвинулись в радужную дымку, и так на душе светло стало. Аж дух захватило от близости чуда!

Ника не выдержала и закружилась перед Эльсором, смеясь и пиная ногами шуршунчики пестрых кленовых листьев, щедро усеявших тротуар перед аркой. И вновь мужчина почувствовал странное сродство с состоянием спутницы. Нет, кружиться и пинать листья не стал, лишь рассмеялся от души, что в принципе было Пеплу несвойственно. Улыбка — да, усмешка — возможно, но не заливистый смех. Впрочем, никого из знакомых с повадками альсора рядом не было, а значит, и упрекнуть его в разрушении имиджа тоже никто не мог.

— Это я-то чудо? — насмешливо спросил он.

— Ты его доказательная составляющая, — хихикнула Ника и спросила: — А ты один сюда пришел?

— Нет, хочешь познакомиться с другими составляющими? — загадочным шепотом уточнил Пепел.

— Хочу, но не сейчас, обед заканчивается, на работу надо возвращаться, — от всего сердца пожалела девушка. — И отгул не возьмешь, сегодня заявлений много, нельзя все на Марину Владимировну валить, нечестно.

— Тогда я приду вечером, — охотно уступил альраханец и, сопроводив даму до подъезда, откланялся. Не забыв, впрочем, перед уходом вернуть ей «оброненные» на столе в ресторане деньги. Причем сделал это так, что настаивать на праве оплаты счета было глупо.

Судя по часикам на руке, обед завершился с четверть часа назад. Ника поспешно скинула плащ, переобулась и взлетела по лестнице в кабинет. Коллега уже обложилась архивными подшивками и работала над первым из внушительной стопки заявлений. Табличка-пустографка неуклонно заполнялась данными о зарплате за пятилетку дремучей поры восьмидесятых.

Однако, стоило девушке объявиться, как на нее уставились горящие предвкушением глаза. Кажется, у дамы даже румянец на щеках разгорелся ярче. Колонки с цифрами были временно позабыты, а ручка нацелена в грудь Ники, как дуло пистолета.

— Ну! Рассказывай! — выдохнула Марина Владимировна.