Дом на краю - Женя Онегина

– Пора ехать! А то скоро темнеть начнет!

Девушка быстро соскочила с машины, собрала волосы в привычный хвост. Достала из салона бутылку воды и сделала глоток.

Митяй извлек из багажника канистру. В четыре руки они умыли Нику, выдали ей сок и печенье, и поехали дальше.

Кирилл проверил телефон. Сообщений от Насти не было.

Это случилось на огромной дорожной развязке. Они заблудились! Навигатор увел их в сторону Брна. Только спустя минут пятнадцать «свифт» достиг кругового движения, на котором появилась возможность развернуться. Но Митяй снова выбрал не тот съезд. В целом, виноват, конечно, был сам Кирилл. Понадеявшись на карту, он совсем не сверялся с местностью, и ремонт дороги стал сюрпризом для всех. Так или иначе, но они ехали в Брно.

Телефон в его кармане ожил. Настя! Это была Настя!

«Извини, что долго не отвечала. Мы с Катей собирались в Хорватию, но остановились в Пиране».

Где???

– Пиран – это что? – спросил Кирилл осипшим голосом.

– Город в Словении, – ответила Соня, – на побережье. На границе с Италией. Там, где Триест.

Италия! Как же он сразу не догадался!

– Оттуда далеко до Венеции? – спросил, уже зная ответ.

Соня задумалась. Смешно наморщила лоб и стала выглядеть совсем школьницей, отвечающий урок, а потом ответила:

– На машине часа три. Вряд ли больше. А еще из Пирана ходит паром.

– Из Пирана? – Кирилл ухватился за эту информацию. – Как часто?

– Не знаю, – девушка пожала плечами, – погугли.

– Так нам не надо в Прагу? – спросил Митяй главное.

Кирилл засмеялся.

– Нет, нам не надо в Прагу. Нам надо в Венецию! Какое сегодня число?

– Тринадцатое, – ответила Соня.

– Пятница, тринадцатое! – фыркнул Митька.

– Завтра я должен быть в Венеции. На площади… как его там?

– Piazza San Marco, – подсказала Соня.

– Точно, Марка! – воскликнул Кир и добавил тише: – Завтра будет три года, как мы поженились. И четыре, как познакомились.

– Завтра матч за третье место, – напомнил Митяй, и Кир замер.

Юрка его прикроет, конечно. Но не факт, что справится. Получается, что он пропустит два важных события. Два матча, к которым они готовились полгода. Зато выполнит данное в минуту непростительной слабости обещание. Теперь точно выполнит!

На свадьбе Аньки Настя вела себя так, будто и не было тех безумных поцелуев в ее прихожей. Нежно-голубое платье подружки невесты шло ей невероятно. До сих пор Кирилл считал, что подобные наряды придумали исключительно для того, чтобы всех красивых девушек в окружении невесты превратить в…Он не знал точно в кого, но… На Насте платье смотрелось потрясающе. Он пожирал ее глазами весь вечер, ожидая взгляда, намека, жеста… Но девушка упорно делала вид, что они не знакомы. Он все-таки поймал ее. Пригласил на танец, и она не смогла отказать. Потом схватил за руку и потащил прочь из шатра, в котором проходил банкет. И они снова целовались, как безумные. А потом хохотали. И снова целовались. Пили ледяное белое сухое. И снова шли танцевать. А когда стемнело, под крики и улюлюканья гостей, Настя поймала букет невесты. И Кир не выдержал, притянул ее к себе. И поцеловал. На глазах у всех.

– И давно вы встречаетесь? – спросила Аня хмуро и немного обиженно, когда гул голосов немного стих.

– Полчаса примерно, – ответил за двоих Кирилл, и они с Настей снова расхохотались.

Брно выглядел устрашающе. Нет. Не так. В пятницу вечером Брно вселял леденящий душу ужас! Точно такой же ужас он испытывал только в детстве, когда мама читала им с сестрой сказки братьев Гримм. Подернутые дымкой промышленные окраины и темный, хмурый Старый город. Узкие улочки и серые фасады. Готический Собор Святых Петра и Павла, плотной тенью возвышавшийся над городом, пугал до дрожи. Идеальное место для триллера. Но Кирилла доконало не это. Его добил железный щит – огромные металлические ворота, перекрывающие въезд во двор-колодец здания, в котором расположился отель. Именно там администратор сказала разместить машину на ночь. В целях безопасности, конечно. Кир проехал под высокой темной аркой, и за ним со зловещим грохотом опустились ворота.

Розовый, блестящий, такой беспомощный «свифт» умолял не оставлять его одного в этом страшном месте. И Кир уже был готов поддаться уговорам и ночевать в машине, но потом вспомнил про мягкую постель, нажал на кнопку брелока, активируя сигнализацию, и направился ко входу в отель.

Их огромный двухэтажный номер располагался на мансарде, и с балкона отлично просматривались крыши города. Красные и серые, ржавые и новые, но все, абсолютно все казались, жилыми. Столики. Диванчики. И просто бельевые веревки виднелись повсюду. Кириллу на мгновение показалось, что они перепутали город и оказались в Стокгольме. Или же это Карлсон сменил гражданство. На соседней мансарде во всю шла вечеринка. Гремела музыка, а сквозь нее доносились громкие разговоры. И Кир был готов поспорить на пять евро – пиво там текло рекой.

– Чтоб я так жил! – с чувством проговорил Митяй и протянул брату сигарету.

– Не думал завязать? – хмыкнул Кир.

– Каждый раз думаю. Курю и думаю, – серьезно ответил мелкий.

Темнело. Вечеринка набирала обороты. Кирилл не мог избавиться от мысли, что он уже стар для подобных развлечений. И пива тоже не хотелось. Хотелось лечь, тесно прижаться к Насте, положив руку ей на бедро, и уснуть. А проснуться снова в Москве.

– Давай хотя бы посмотрим на фонтан «Европа». Будет, что внукам рассказать, – с надеждой в голосе проговорил Митяй.

– Идите с Соней, – великодушно предложил Кирилл.

– Ой, нет. С Соней не пойду. С Соней страшно. А с тобой не страшно. Ты злых дядей распугаешь.

– Мить, не знаешь, почему я так хочу тебя придушить?

– Потому что я заноза, – ответил братец, – идем же, Кир! Девочки отлично побудут без нас часик. Соня пока искупает Нику. Дочь о тебе и не вспомнит.

Оставлять дочь не хотелось. Очень не хотелось. Потом он подумал, что отель выглядит неприступной крепостью, а Настя где-то там, на берегу Адриатического моря безмятежно пьет коктейли, наслаждаясь вечерней прохладой, и решился. В конце концов, глоток чешского пива еще никому не повредил.

До Овощного рынка было рукой подать. Много веков подряд здесь торговали и продолжали торговать. Это Кир заметил сразу. В пятницу вечером на площади царило оживление. Богиня Европа возвышалась над людьми, бросая вниз снисходительные взгляды. Но подойти ближе к фонтану не представлялось возможным. Вымощенный из цельного камня Парнас казался чем-то инородным среди стихийной, воистину рыночной толпы.

Кир с ужасом взирал на людской поток. Шумный. И какой-то неопрятный.

– Вот тебе и Европа, – с восторгом воскликнул Митька, и