Александр Мартынов - Работа на лето

— Четыре дня назад все бойцы ушли на тренировку по выживанию. Сегодня к вечеру первые появиться должны, а к полуночи все выйдут… Давай я пока тебе село покажу, что ли? И с комсоставом познакомлю. С командирами, в смысле.

— Давай, — кивнул Генка.  — Только это. Погоди. Сперва мне одну вещь объясни…  — он подошёл к выключателю и пощёлкал им.  — Это как понимать? Свет, электроотопление, а к дому ни одного провода не ведёт… У вас что, подземка, как в США?

— Да не, какая подземка, — Диман кивнул Генке на выход и в смежной комнате указал на вмонтированный в печь странный агрегат, который Генка вчера — точнее, сегодня утром — так и не смог идентифицировать.  — Во откуда всё. У нас в каждом доме такая штука, автономный источник питания. Собираемся ещё горячую воду организовать, но пока не доходит до этого.

— Я не понял, — Генка присел перед аппаратом.  — Как автономный источник? Вот эта штука?! А на чём она работает?

— А чёрт его знает, — признался Диман, присаживаясь рядом.  — Это четыре года назад пришёл в село такой мужичок, побитый сильно — и жизнью, и в натуральном смысле слова, с одним дипломатом и начисто не в себе. Сел на площади и начал проповедовать про конец света и про кризис цивилизации… Ну, наши его подобрали, полечили. Он в себя слегка пришёл и говорит Обручеву — ну, Виктору Васильевичу, главе сельсовета: "Хотите, я вас за вашу доброту к гонимому облагодетельствую?" Виктор Васильевич и говорит: "А чего ж, благодетельствуй… " Шутки шутками, а тот через неделю представил вот такую штуку и говорит: "Работать будет вечно, только раз в пятьшесть лет коекакие детали надо менять, потому что Господь Бог меня сподобил на такое изобретение для блага Отечества. За то и гоним был, и бит нещадно злодеями Земли Русской… " — и погнал в таком духе. Он сейчас у нас в школе труд преподаёт — на все руки мастер, мы его Левшой зовём. Только иногда заскоки бывают на религиозную тему… Он вообщето нам объяснял, что тут и как — искусственный вихрь, разница потенциалов — но я лично ничего не понял. Работает — и пиндык, что ещё надо? А коекто из наших ребят на этом деле тоже повернулся, в мастерской торчат. Вечный двигатель пока не изобрели, но кое-что полезное сделали.

— Погоди, — Генка встал и покачал головой.  — Но этот ваш Левша на таком изобретении мог даже не миллионером — миллиардером стать! Своя электростанция в каждом доме!

— Он и стал, — хмыкнул Диман, — бомжом. Жена бросила, детей забрала, сказала — нас с тобой убьют. В общем, он физиком где-то там был, открыл эту штуку, сунулся туда, сюда… Бесплатно предлагал, для Отечества. Ему — ахах, какое изобретение великое, да вы гений, да вас… А потом квартиру сперва обыскали, после подожгли, его самого чуть не убили, он едва спассся с бумагами…

— Почему?! — не понял Генка. Диман усмехнулся:

— Да ты головой думай, Клир. Если такая штука в каждом доме — то зачем тогда РАО ЕЭС? Всякие ЮКОСы и ЛукОйлы? Перекупщики, поставщики, жульёворьё? Они же не работают, они только деньги гребут — а тут лафа заканчивается. Каждый сам себе Чубайс и Ходорковский. Никого не прижмёшь угрозой заморозить зимой или от света «отрезать». Ты бы видел, какой рёв был, когда наше село отключали: "Землю жрать будете! Всей кодлой от холода подыхать будете, в ногах будете валяться!" — Диман сделал неприличный жест рукой.  — А вот им. Пусть хоть двести процентов тариф делают, нам по фигу.

— Круто, — признался Генка, уважительно глядя на машинку.

— Хочешь, я поговорю, вам дома такую же поставят, — предложил

Диман.  — Она и стоитто копейки, тысяч восемь, кажется. А экономит чуть ли не по тысяче в месяц.

— Отец не поверит, — признался Генка. Диман засмеялся:

— Привози его сюда, пусть посмотрит.

— Я подумаю…  — согласился Генка.  — Ой! Посуду надо помыть.

— Давай вместе, — предложил Диман…

… Около крыльца стояли кони — небрежно заброшены на забор поводья. Генка выдохнул:

— Уххх… Может, лучше пёхом?

— Замотаешься, село большущее, — возразил Диман.  — Да ладно, тебе всё равно надо учиться.

— Учиться…  — проворчал Генка, влезая в седло с нижней жерди.  — Вы же богатые, могли бы машинами обзавестись…

— Машины в каждом доме есть, но по селу на них ездить запрещено, хотя они на аквазине. А по лесу вообще на них не проедешь. Сел?

— Вроде того… А что такое аквазин?

— Топливо из воды, — коротко ответил Диман, разбирая поводья.

Генка решил ничего не спрашивать.

— Сейчас все, считай, на работах, — не стал дожидаться вопросов Диман, — вернутся вечером, а коекто на рабочих местах сутками, лето — самое время. Так что не удивляйся, что народу мало. Нас тут человек семьсот…

— Мачо говорил, — вспомнил Генка. Диман кивнул:

— Ага. А селото — тут раньше тысячи три жило, в основном — охотники, лесорубы и рыбаки. Поэтому может показаться, что пусто… Ну, куда сначала?

— Слушай, — Генка осторожно подталкивал коня пятками, — а вот ты не можешь показать площадь и все здания, которые на ней? Школа, почта… Ну всё такое. Мы мимо ехали, да я спать очень хотел.

— Поехали, — пожал плечами Диман.  — Ты не решил — обедать в кафе будешь, или с нами? Обед стоит пятнадцать рублей, кормят — сразу скажу — хорошо. У нас бесплатно и кормят не хуже, но по часам — в два чтоб был.

— Я со всеми, наверное, — решил Генка, посматривая по сторонам. Пока они проехали мимо одного жилого дома — на крыльце спал здоровенный пёс, сам дом напоминал древнерусский терем и был покрыт густой резьбой с политически рискованными национальными мотивами, от чего антенна смотрелась страновато, забор сплошняком увивал хмель, шелестевший под начавшимся ветром.  — Послушай, я, если честно, так и не понял: что мне делатьто надо?

— Учить стрелять, — коротко ответил Диман, но потом пояснил: — Нет, правда, учить стрелять наших. При ненормированном рабочем дне. Больше с тебя никто ничего не потребует… если только сам захочешь… но это отдельный разговор… День добрый, дедушка, — Диман поклонился из седла старику, сидевшему на широкой лавке у открытой калитки ещё одного жилого дома. Тот в ответ качнул головой, не открывая глаз, сказал глуховато:

— Димка, ты, что ли?

— Я, — Диман придержал коня.  — Надо чего?

— Ничего, ничего, езжай…

Они ехали какой-то другой дорогой, не как утром, потому что выехали на площадь за памятником. Флаг на флагштоке развевался, и теперь Генка увидел, что он чёрножёлтобелый, как шеврон у Димана, а посередине — витой алый знак:

Возле правления стояли у коновязи несколько лошадей, но людей видно не было. Теперь Генка обратил внимание на то, что тут здания сильно отличаются от жилых домов — они были собраны словно из белых кубиков гигантского конструктора, составленных в разных комбинациях — и благодаря этому непохожих друг на друга — и покрыты алой черепицей. На площади царила полная чистота, почти пугающая. Откуда-то транслировалась громкая музыка — Генка её знал, потому что слышал в "Апокалипсисе сегодня" — это был "Полёт валькирий" старинного композитора Вагнера.