Кортни. Книги 1-6 - Уилбур Смит

присутствовали на похоронах Мозеса Гамы на «Ферме Дрейка».

Роберт Табака был организатором похорон, он возглавлял почетный караул «Umkhonto we Sizwe», который стоял у могилы и отдавал салют АНК, когда гроб опускали в землю.

Вики Динизулу Гама в своем летящем кафтане желто-зелено-черного цвета нарушила условия запретительного ордера и обратилась к собравшимся с речью.

Яростная и поразительно прекрасная, она говорила:

– Мы должны изобрести для коллаборационистов и предателей такую ужасную смерть, чтобы ни один из нас не смел предать.

Так ужасно было горе народа, что когда кто-то указал на молодую женщину и сказал, что она полицейский осведомитель, ее раздели донага и били, пока она не упала без сознания. Тогда ее облили бензином и подожгли, а пока она горела, продолжали пинать. Потом дети мочились на ее обожженный труп. Полиция разогнала участников похорон слезоточивым газом и резиновыми пулями.

Китти Годольфин сняла все это, и когда эту съемку объединили с записью выступления Мозеса Гамы и сценой его жестокого убийства полицией, программа стала одной из самых известных и трогательных на телевидении США. Китти Годольфин назначили главой «НАБС ньюс», и она стала самой высокооплачиваемой журналисткой на американском телевидении.

* * *

Перед тем как занять пост посла в Лондоне, Шаса со своим старшим сыном отправился на четырехнедельное сафари в долину Замбези. Охотничья концессия «Кортни сафари» покрывала пятьсот квадратных миль дикой местности, удивительно богатой дичью; Матату привел Шасу ко льву, и к буйволу, и к великолепному старому самцу-слону.

В родезийском буше шла настоящая война. Шон, награжденный Серебряным крестом Родезии за храбрость, рассказал за бивачным костром, как он его заслужил.

– Мы с Матату шли по следу замечательного джамбо и вдруг напали на след двенадцати бандитов из ZANU [321]. Мы бросили джамбо и выследили террористов. Шел дождь, тучи задевали за вершины деревьев, поэтому авиация не могла нас поддержать. Террористы приближались к Замбези, мы погнались за ними. Мы впервые поняли, что они устроили засаду, когда увидели впереди в траве выстрелы.

Матату шел первый и получил пулю в живот. Это меня очень рассердило, и я пошел за бандитами со своим старым .577. До реки было пять миль, они бежали так, будто за ними гнались черти, но я уложил двух последних в воде раньше, чем они смогли добраться до зимбабвийского берега. Когда я повернулся, за мной стоял Матату. Маленький засранец пять миль бежал за мной с вываливающимися из брюха кишками.

Лицо маленького ндоробо по другую сторону костра озарилось, когда он услышал свое имя, и Шон сказал ему на суахили:

– Покажи bwana makubaновую пуговицу у тебя на животе.

Матату послушно приподнял рваную рубашку и показал Шасе страшный шрам на животе от пуль из «АК-47».

– Ты глупый засранец, – строго сказал ему Шон. – Бежал за мной с дырой в пузе, вместо того чтобы лечь и умереть, как полагается. Ты ужасно глуп, Матату.

От удовольствия Матату заерзал.

– Ужасно глупый засранец, – гордо подтвердил он. Он знал, что это высшая похвала, произнесенная божеством, какой он может удостоиться.

* * *

Шаса еще упаковывал свои книги и картины для переезда в Лондон, а Гарри и Холли уже переселились в Вельтевреден.

– Меня не будет не меньше трех лет, – сказал Шаса. – Вернусь, тогда и поговорим. Но, думаю, я сниму себе квартиру в городе. Мой старый дом теперь слишком велик для меня.

Холли была беременна и уговорила Сантэн остаться помочь ей «до рождения ребенка».

– Холли – единственная женщина, которую мама может терпеть ближе полумили от своего постоянного жилища, – сказал Шаса Гарри, когда женщины вдвоем начали планировать перестройку детского крыла.

* * *

Любовная связь Изабеллы с Лотаром Делареем пережила бурные месяцы следствия по делу смерти Мозеса Гамы.

Специальная комиссия оправдала бригадира Лотара Деларея, вынеся вердикт «невиновен». Местная англоязычная и международная пресса глумилалась над этим вердиктом, и на особой сессии Ассамблеи Организации Объединенных Наций была принята резолюция, предусматривающая обязательные санкции против Южной Африки; впрочем, как и следовало ожидать, в Совете Безопасности на эту резолюцию было наложено вето. Зато в стране репутация Лотара необычайно укрепилась, и африкандерская пресса представляла его избранным героем.

Неделю спустя после вынесения вердикта Изабелла проснулась в своей роскошной спальне в Сэндтоне и обнаружила, что Лотар, уже одетый, стоит над кроватью и смотрит на нее с таким глубоким сожалением, что она, сразу придя в себя, быстро села; розовая простыня упала до талии.

– Что случилось, Лотти? – воскликнула она. – Почему ты уходишь так рано? Почему так на меня смотришь?

– В округе Дорнберг предстоят дополнительные выборы. Это одно из абсолютно надежных мест. Партийные организаторы предложили его мне, и я дал согласие. Я ухожу в отставку – из полиции в политику.

– Замечательно! – воскликнула Изабелла и протянула к нему руки. – Я выросла среди политиков. Из нас получится отличная команда, Лотти. Я буду замечательно тебе помогать – вот увидишь!

Лотар оторвал взгляд от ее обнаженной груди и не попытался коснуться ее. Изабелла опустила руки.

– В чем дело?

Выражение ее лица изменилось.

– Я возвращаюсь к своему народу, Белла, – спокойно сказал он. – Назад к моему Volk’у и моему Господу. Я знаю, чего хочу. Хочу когда-нибудь добиться успеха там, где не получилось у отца. Мне нужен пост, который почти был у него в руках, и жена из моего народа. Хорошая африкандерская девушка. Я уже ее выбрал. И ухожу к ней. Мы должны расстаться. Спасибо, Белла. Я тебя никогда не забуду, но… Все кончено.

– Убирайся, – сказала она. – Убирайся, и чтоб духу твоего здесь не было!

Он мешкал, и ее голос перешел в крик:

– Убирайся, сволочь! Пошел вон!

Он вышел из спальни и неслышно закрыл за собой дверь,