Юрий Виноградов - Десятый круг ада

— Что же теперь делать?

Штайниц скривил губы:

— Сжечь все немедленно! И чем скорее, тем лучше. Если поднимется ветер — бактерии разнесутся по округе. И тогда будет очень сложно ликвидировать очаг эпидемии.

Он демонстративно отвернулся от начальника РСХА и, не простившись, направился к своей машине. Пусть дорогие родственнички поговорят наедине.

Кальтенбруннер в упор посмотрел на съежившегося от его колющего взгляда Грюндлера.

— Надеюсь, ты хоть сейчас будешь на высоте? Слышал, что сказал доктор Штайниц? Уничтожить все, что связано с бактериологическим центром. Все, все! Не оставлять никаких следов. Никто не должен знать, что было в Шварцвальде.

— А люди как же? — на всякий случай спросил Грюндлер.

Кальтенбруннер болезненно сморщился, сокрушенно покачал длинной головой.

— Законченный болван! — прошипел он и круто повернулся к своей машине. Начальнику РСХА предстоял тяжелый унизительный разговор с фюрером. Трудно, ох трудно будет объяснить Гитлеру, куда делись его «генерал-микробы», которые еще вчера могли творить чудеса.

21

Гитлер негодовал. Он истерично, не скупясь на угрозы, ругал начальника главного управления имперской безопасности, с рабской покорностью выслушивавшего его слова. Точно заведенный, фюрер быстро ходил по большому кабинету и с мольбой бросал полные отрешенности взгляды то на огромный портрет Бисмарка, перед гением которого преклонялся, то на бронзовый бюст благословившего его на власть последнего президента Германии Гинденбурга, ища в них сочувствия и поддержки.

Штайниц стоял в. стороне, с равнодушием взирая на объяснения дорогих земляков. Только вчера во время приема руководителей бактериологической и химической лабораторий Гитлер сиял от счастья, что в его руках вот-вот окажется чудо-оружие.

Перед вызовом к фюреру Кальтенбруннер не без удовлетворения сообщил Штайницу о постигшем его несчастье — гибели дочери и ее жениха, случайно подорвавшихся на выставленных диверсантами минах, в надежде, что убитый горем создатель бактериологического оружия будет менее разговорчив во время доклада Гитлеру и тем самым не осложнит его и без того очень сложное положение.

Известие о гибели единственной дочери Штайниц перенес спокойно. Слишком много бед свалилось на его голову в эти кошмарные часы! А наговаривать на Кальтенбруннера он вовсе не хотел. Поздно сейчас что-либо объяснять. Не те вожди Адольф Гитлер и тем более Эрнст Кальтенбруннер, которые могли бы привести немецкую нацию к господству над миром. Так позорно провалить дело с созданием атомной бомбы и бактериологического оружия могли только заурядности. И теперь немцам ни за что не победить. В этом Штайниц был убежден твердо. Он попытался бы еще что-либо сделать для спасения рейха, если б фанатик Лаутербах не сжег содержимое заветной коричневой папки. Правда, в «зоопарке фрейлейн Эрны» у него остались кое-какие записи, но то были результаты первоначальных опытов. А пройти заново весь путь создания бактериологического оружия ближнего боя очень и очень сложно, к тому же на это потребуется много времени.

Доктор Штайниц почти не слышал, о чем кричал Гитлер и что в оправдание отвечал Кальтенбруннер. Он сожалел лишь о том, что не успел пустить в дело свои «прирученные» бактерии, и думал теперь, как устраивать свою жизнь в ближайшем будущем, когда фашистский режим в Германии канет в Лету.