Шхуна «Колумб» - Николай Петрович Трублаини

этот шорох позволял с большей уверенностью открыть люк, соединяющий с нижним помещением. Как только он был открыт, Варивода снова попал под струю тяжёлого воздуха. «Людям нужен свежий воздух», — подумал водолаз и крикнул доктору: сообщить наверх, чтобы снова начали воздухоочистительные операции (врач поддерживал связь с поверхностью). Варивода уже смело опустил ноги в люк и, держа фонарь над головой, стал спускаться. Помещение было невысоким — он сразу же достал ногами до палубы — и, оставив фонарь наверху, очутился в темноте, под освещенным люком. В этот момент рядом раздался смешок, заледенивший кровь в жилах. Рядом кто-то тихо, зловеще хихикал сквозь зубы. Это был смех безумного.

Варивода схватил фонарь, выставил его перед собой и осветил маленькую каюту. На расстоянии шага от себя он увидел человека. Он полулежал на столе, смотрел перед собой страшными, ничего не понимающими глазами и сжимал в руке нож.

— Формула профессора Ананьева… — проскрежетал сумасшедший, и глаза его страшно засверкали.

19. ВЗЛЁТ НА ПОВЕРХНОСТЬ

Теплая южная ночь сошла на море, мерцали звезды, смотрел с неба полумесяц, освещая флотилию маленьких судов: эсминец, пароход, шхуну и два баркаса. Между ними иногда проплывали шлюпки или байдарки. Тихо плескалась маленькая волна. Над морем царила тишина. Третья смена водолазов вернулась с глубины и отдыхала на водолазных баркасах. Никто ещё не спал и не собирался ложиться. Свободные от вахты краснофлотцы с «Буревестника» и моряки с «Пеная» стояли на палубах своих судов. На первом из них — комиссар, на втором — помполит каждые пятнадцать-двадцать минут, а иногда и чаще сообщали о новостях, приходивших из глубины восьмидесяти пяти метров.

На баркасах склонились над трапами дежурные водолазы, одетые в скафандры и шлемы, готовые по первому приказу командиров опуститься на морское дно.

Тихо, почти шёпотом, Марк передавал по телефону на шхуну вести с морской глубины. На «Колумбе» двое рыбаков и Яся не отходили от репродуктора.

После сообщения доктора о том, что Варивода открыл люк внутри лодки, усиленно заработали помпы, нагнетая в камеру воздух и выкачивая его обратно.

Врач молчал: в телефонной трубке не раздавалось ни одного звука.

— Водолаз влезает через люк в соседнее помещение, — сообщил врач.

Снова молчание.

— Алло! Прекратите подачу воздуха. В помещении, где исчез водолаз, слышу шум.

После этого молчание длилось почти минуту, хотя дежурный телефонист трижды запрашивал о самочувствии. Только на четвертый вопрос врач ответил:

— Водолаз нашёл сумасшедшего.

Командир и комиссар не сказали ничего людям, стоявшим вокруг.

— Какие принимаете меры? — спросил командир.

— Он его оглушил.

— Кто кого?

— Варивода — сумасшедшего. Я оставляю телефон и спускаюсь осмотреть больного. Здесь не хватает телефонного шнура, и мы на некоторое время прекращаем связь. Продолжайте вентилировать камеру.

После этого наступило молчание. Врач, по-видимому, спустился в лодку, оставив телефонную трубку.

— Что? — спросил комиссар командира, чтобы передать командам судов новости.

— Оба вошли внутрь лодки.

Комиссар передал на суда последние новости. Сотни людей затаили дыхание, ожидая известий из глубины. Прошла минута, другая, третья… прошло пять минут. Комиссар ни о чем не сообщал. Трое людей, связанных по телефону с декомпрессионной камерой, ничего не слышали. Казалось, там произошло какое-то несчастье. Но если бы вода прорвалась в камеру, был бы слышен шум. Может быть, в лодке слишком сжатый воздух, и врач с водолазом лишились чувств? Инженер приказал усилить вентиляцию камеры откачиванием воздуха.

— Алло!

— Кто? — сразу спросили трое слушателей.

— Варивода. В центральном посту управления нашёл трупы. Дверь в командирскую каюту заперта изнутри. Переношу электросверло в лодку. Через пять минут дайте ток. Попробую пробить отверстие и выяснить, вода там или воздух.

— Скажите, пусть будет осторожным, — приказал командир телефонисту.

— Есть быть осторожным!

Прошло ещё полчаса. Луна исчезала. Трофимов до сих пор не давал краснофлотцам приказа спать. Он понимал — они всё равно не заснут.

— Водолаз просверлил дверь командирской каюты, — послышался голос врача. — Оттуда выходит воздух.

— Как ваш… — Командир не договорил. Он чуть не сказал «сумасшедший», но опомнился и промолчал.

— Пришёл в себя. На всякий случай связали ему руки. Я обнаружил у него страшные ранения руки — предплечья и ноги — от бедра до колена.

— Что делает Варивода?

— Пропиливает дверь в капитанскую каюту.

— Передайте, — обратился командир к комиссару, — что нашли одного пирата живым. Он пришёл в себя.

— А девушка? — шёпотом спросил комиссар.

Командир молчал. Сообщение о живом пирате было принято с интересом, но все думали о той, что писала записку, вложенную в аварийный буй.

Снова стало тихо. Прошёл час. Трое людей, слушавших декомпрессионную камеру, ничего не говорили. Но через час командир распорядился спускать четверых водолазов с электросварочными приборами. Они получили приказ разрезать броню вокруг лодки, сделанную ранее электросваркой, так, чтобы не зацепить стенки камеры и разъединить лодку и камеру после того, как Варивода изнутри заварит сделанный им разрез.

— Вахтенный, — сказал командир, — распорядитесь — бойцам спать. Поднимать камеру начнем не раньше, чем через два часа.

Потом капитан-лейтенант передал трубку своему помощнику, взял за руку комиссара, и они подошли к профессору Ананьеву, который сидел на кнехте, возле пушки.

— Андрей Гордеевич, зайдёмте ко мне в каюту, — попросил профессора командир.

А комиссар почувствовал в его голосе такую мягкость, какой еще никогда не замечал у Трофимова.

Профессор встал. Чувствуя, что за этим приглашением кроется что-то важное, он шел, стараясь шагать твердо и не горбиться. Но колени его подгибались, а ноги почему-то дрожали. Комиссар взял его под руку и повёл, поддерживая мягко и бережно.

Они вошли в маленькую каюту. Командир, как всегда, снял фуражку и положил её на стол. Комиссар усадил Ананьева в кресло. В иллюминаторе каюты шелестел вентилятор. Командир выключил вентилятор, как будто тот мешал ему, и обернулся к профессору:

— Андрей Гордеевич, будьте мужественны, выслушайте меня. — Что-то сжало ему горло, он глотнул слюну. — Сейчас на поверхность поднимут декомпрессионную камеру. Там Люда… Она в тяжелом состоянии.

Профессор Ананьев не пошевельнулся, только глаза его расширились. Он смотрел на капитан-лейтенанта, точно что-то пытаясь угадать.

— Она?.. — спросил он тихо.

— В очень тяжелом состоянии, — ответил комиссар и нахмурился.

Дверь каюты открылась. Помощник командира вошёл без предупреждения.

— Извините, — сказал он, и все подняли на него глаза. — Извините, у нас неприятность: оборвался телефонный провод связи с декомпрессионной камерой. Водолазы сообщают, что камеру очень сильно рвёт наверх. Она почти выносит понтон на поверхность.

Командир и комиссар выбежали на верхнюю палубу и прошли мимо Марка.

Луна заходила за горизонт. Приближалось утро, когда водолазы сообщили, что камера стоит на глубине всего лишь десяти метров. В этот