Не? Сказки! - Сергей Викторович Зверяка

незадачливого официанта, который все еще возился с телевизором.

На миг мне показалось, что на улице сгущается дым, однако я не придал этому значения, посчитав, что здесь тоже шалят какие-то дети. Номер Риты набирался раз за разом как будто уже на автомате. Я прекрасно помнил начало нашего знакомства, когда она закатила мне легкий скандал по поводу того, что нельзя набирать человеку по десятку раз. Если он не отвечает – значит, он занят, когда освободится, человек обязательно перезвонит. Излишнее внимание для многих является сильным раздражителем.

В данный момент я не мог думать о возможных обидах. Я понимал, что что-то не так.

– Молодой человек, Вы что-то заказывать будете? – перебила мою начинающуюся панику молодая официантка.

– Спасибо, пока этого кофе хватит.

– Точно? Может хоть новый принести? Вы же ничего и не выпили.

– Спасибо, не надо, я еще подожду.

– Хорошо. Если нужно что-то зовите.

– Хорошо, обязательно.

Я отвечал машинально. Особо не раздумывая. Телефон уже лежал на столе. Я понимал, что ответа не последует.

– Ты видел, что там творится? – почти крича, обращался к своему товарищу один из зашедших в кафе. – Просто ужас!

В это мгновение по улице пронеслось несколько скорых и пожарная. Улица, пока я отвлекался на вызов, была уже прилично затянута дымом. В голове у меня начали прокручиваться не лучшие картины. Я подхватился и решительно пошел к выходу, но тут мне преградила дорогу официантка.

– Молодой человек! Вы хоть ничего и не пили, но должны заплатить за кофе.

– Да, сейчас, я тороплюсь.

– Я понимаю, но нужно оплатить.

– Сколько?

– Пятьдесят.

В спешке можно забыть о чем угодно. Я вот забыл, в каком кармане у меня лежали мелкие деньги. Суматошно ощупывая свои карманы, я повернулся к телевизору, который наконец был настроен официантом. Кадры меня потрясли с первой секунды. Это было прямое включение от «Кубикона». Он был весь в огне. После этого все звуки и все происходящее вокруг для меня словно погрузилось в пелену. Я достал какие-то деньги и сунул их в руку официантке.

– Это слишком много, – гулким приглушенным комментарием донеслось до меня.

Мне было все равно. Я выбежал на улицу. Движение парализовано. До торгового центра оставалось две остановки. Я бежал. Все пролетало мимо. Люди то и дело попадались на пути. Они терялись, куда идти. Ближе к центру все затянуло дымом. Иногда мне попадались испачканные люди с легкими ранениями. Я продолжал бежать. И вот уже показался торговый центр. Оцепление. Никого не пускают ближе. Скорые подъезжают и уезжают. Царит суматоха. Главный вопрос – где Рита? Снова набираю номер. Нет ответа.

– Да уйди ты! – я почувствовал резкий толчок в спину. Какой-то санитар пытался проехать с каталкой. – Лучше бы помогали, а они зевают стоят.

Толчок немного привел меня в чувство. Хоть и не совсем хорошо соображал, но я помог санитару погрузить на каталку мешок с телом одного из пострадавших.

После этого я достал телефон и снова попробовал позвонить. Как странно бывает порой. Мы настолько прирастаем к телефону, что готовы ассоциировать эту электронику с его владельцем. Если вы звоните своей девушке, а поднимает трубку ее подруга, то вы все равно будете уверены, что ответила именно любимая, а не кто-то другой. Мы не может автоматически предположить, что трубка попала в чужие руки. Есть номер. Есть звонок. Есть ответ родного человека. Без апелляции. Факт.

На этот раз снова пошли гудки. Но вот знакомую мелодию телефона я услышал совсем близко. Рядом. Рингтон доносился из мешка. Санитар начал было движение в сторону машины, но я его приостановил.

– Подожди. Мне нужно что-то проверить.

– Что? Знакомые?

– Здесь в мешке девушка?

– Да, молоденькая совсем. Скорая не успела доехать. Пробки… Получасом раньше – может, и спасли бы.

Я положил трубку и снова перенабрал. Вызов… Мелодия снова доносилась из мешка.

– Ну, друг, держись. Поехали с нами. Ты знаешь ее?

– Да, это Рита. – В спешке заявил я, пытаясь расстегнуть мешок.

– Не спеши. Понимаешь, там все обгорело. Ты ее не узнаешь. Давай с нами. Там разберемся.

Все рухнуло вокруг меня в одну секунду. Я не понимал, куда идти и что делать. Санитары погрузили в машину каталку, а потом провели меня под руки в салон авто. Я сел с одной стороны от каталки. Санитар – напротив меня. Двери захлопнулись.

Всю дорогу я ничего не соображал и смотрел только в одну точку. Когда мысли немного прояснились, я услышал, что санитар пытался мне что-то рассказывать и утешать.

– Что? На мои кроссовки смотришь? Да сам не знаю, что произошло. Наверное, когда к зданию подходил влез в какой-то оплавленный пластик или мастику. Все черное. Но это не главное сейчас…

– Плохая примета, – прошептал я себе под нос.

– Ты что-то сказал?

– Плохая…

– Примета плохая? – да не знаю. Может и так. Но учитывая весь ужас там…

Наш дальнейший разговор не задался. Я не стал уточнять, что плохая примета касалась меня. Мои мысли снова были поглощены Ритой. Обрывки фраз, отдельные картинки наших встреч то и дело всплывали у меня в голове. Все не могло так случиться.

Через мгновение я уже сидел в каком-то плохо освещаемом коридоре. Что я там делал? Ждал. Ждал, пока позовут. Мысли постепенно выгорали, будто старая кинопленка, которую бросили в костер. Их место занимала пустота. Не умиротворяющая, а та, которая начинает грызть тебя изнутри, играть с твоим воображением, подбрасывать очередные варианты возможного развития событий. Ты принимаешь эти варианты и расписываешься в собственной беспомощности. Нет. Ничего нет.

– Молодой человек, Вы готовы?

Как можно ответить на такой вопрос? Готов ли я расстаться окончательно с надеждой, с планами, которые мы вместе строили? Определенно нет. Готов ли я увидеть то, что осталось от любимого человека? Сто раз нет. Тысячи раз нет. Но этот разговор происходил только внутри меня. В ответ вышедшему ко мне санитару я просто кивнул головой. Все, что мне оставалось – следовать за этим человеком.

Яркий белый свет, отражающийся от белого слегка потрепанного временами кафеля, не давал мне полностью погрузиться в свои размышления. И без того затрудненное дыхание, которое то и дело сворачивалось в колючий ком в горле, осложнялось примешивающимся запахом спирта и еще чего-то, с чем раньше я не сталкивался. И вот я уже в этой окутанной прохладой и гробовой тишиной комнате. Передо мной два металлических стола. Один пустой. На втором – лежит тело, прикрытое чем-то белым. То ли ткань, то ли нечто синтетическое, я не могу собраться с мыслями, плохо анализирую