Жан Лаффит - Командир Марсо

— Товарищи!… Капитан Пораваль разъяснил вам сегодня, что такое наша дисциплина, дисциплина, основанная на добровольных началах, но строгая и равная воинской в обстановке боя. Он придает особое значение соблюдению тайны, и я с ним совершенно согласен. Однако есть еще один вопрос, также чрезвычайно важный для нашей общей безопасности и успеха, — это вопрос поведения каждого бойца и командира, их серьезного отношения к своим обязанностям. По уставу Ф.Т.П., командир, появившийся в пьяном виде, немедленно отстраняется от должности. Ему грозит расстрел. Для солдата установлены следующие меры взыскания: для первого раза — строгое внушение, при повторном нарушении — отправка на гауптвахту батальона, в третий раз — расстрел.

— Будьте спокойны, — поднимается задетый за живое Беро, — уж мы-то не ударим лицом в грязь…

— В этом я не сомневаюсь, товарищ, и потому первый поднимаю свой стакан за успех твоей группы…

— Я, может быть, был чересчур строг, — говорит Пайрен Поравалю, когда ночью они вдвоем возвращаются лесом на командный пункт.

— Нет, это нам пойдет только на пользу. Теперь, после высадки союзников, когда начался такой наплыв добровольцев, мне думается, надо особенно укреплять дисциплину.

Когда Пораваль покинул «Тайную армию» и перешел в Ф.Т.П., он поставил свои условия: командная должность, соответствующая его чину в армии, и все права, связанные с этим чином. Его военный опыт и знания, активное участие в движении Сопротивления были для него лучшей рекомендацией. Вначале ему поручили командование отрядом в составе около тридцати человек, из которых он сразу же образовал четыре группы, назначив для каждой из них проверенных на деле командиров. В помощь себе, для управления отрядом, он создал из наиболее способных бойцов небольшой штаб. И очень скоро отряд Пораваля мог служить образцом дисциплины и организации. Сразу же повысилась его боеспособность. Поэтому, когда рост численного состава вызвал необходимость сформировать новые подразделения, Пораваль был вызван в штаб батальона для переговоров. Отказавшись от предложенной ему должности комиссара по материальному обеспечению части, он предпочел взять на себя командование ротой, оговорив только присвоение ему чина капитана. И вот сегодня, в день высадки союзников, Пораваль — единственный человек в батальоне, заставивший именовать себя капитаном, — возглавляет роту, состоящую из четырех отрядов общей численностью около ста человек. Его в одинаковой мере боятся и уважают, но бойцы его роты чувствуют себя с ним, как за каменной стеной. Он — настоящий командир.

Пайрен — парижский рабочий. Он относится к тому контингенту молодых французов, которые как раз перед самой войной начали отбывать свой двухлетний срок военной службы. Призванный в армию в момент мюнхенского сговора, он еще находился в ней, в качестве сержанта, когда была объявлена всеобщая мобилизация 1939 года. Попав в плен в период беспорядочного отступления французской армии, он в начале 1943 года бежал из Германии и летом вступил в ряды Ф.Т.П. Пайрен опытнее Пораваля в области партизанской борьбы, но признает его превосходство в знании военного дела. В батальоне он занимает должность комиссара по кадрам. У этих двух людей есть много общего — они одинаково заботятся о поддержании дисциплины, одинаково непреклонны в своих взглядах, и это создает между ними отношения подлинного равенства.

— Прислушайся-ка!…

С поляны, где собрались люди 3-го отряда, доносится песня; она постепенно покрывает шум разговоров, и наконец говор совсем смолкает.

Слышишь ли, друг, черный вороннад нашей равниной летает?Слышишь ли, друг, как отчизнав тяжелых цепях изнывает?Эй, партизаны! Рабочий, крестьянин! Тревога! Вставай!Всем оккупантам за кровь и за слезы сторицей воздай!

Позади них, там, где сквозь деревья смутно виднеются силуэты сидящих группой людей, чей-то сильный голос подхватывает:

Шахты немедля бросайте,с гор смело спускайтесь, ребята!Выньте из стога винтовки, возьмите патроны, гранаты!Эй, партизаны, к оружью, к ножам! Врага убивайте!Эй, диверсанты, взрывчатку на плечи скорей поднимайте!

Пораваль и Пайрен останавливаются и слушают.

Сломим решетки тюрьмы, где товарищи наши страдают!Ненависть в бой нас ведет, нищета нас и голод толкают.Есть еще страны, где люди всю ночь наслаждаются сном,Здесь нас преследует враг, сея слезы и смерть кругом.

— Эта песня ночью, в лесу, производит совсем иное впечатление, чем по лондонскому радио, — говорит Пораваль.

— Хватает за сердце, — подтверждает Пайрен и, чтобы окончательно не расчувствоваться, снова шагает вперед.

— Стой! Маки!

— Черт возьми, опять часовой! — ворчит Пораваль, в глубине души очень довольный.

— Пароль?

— Маки везде!

— Проходите!

Они все больше углубляются в ночной мрак, напевая вполголоса мелодию песни, которую поют уже совсем вдалеке солдаты Жаку:

Каждый здесь знает свой долг и без страха рискует собой.Вместо сраженного пулей из мрака выходит другой.Кровь, орошая дороги, под утро уже высыхает…Вашим сигналам, товарищи, ночью свобода внимает!

…ночью свобода внимает!…

— Все это, конечно, прекрасно ночью, в лесу… — говорит Сирано. — Но у вас в замке, пожалуй, лучше…

Распиньяк улыбается, его коротко подстриженные чаплинские усики топорщатся; взяв бутылку коньяку, он наполняет бокалы гостей. В большой столовой замка Мутё сидят, один против другого, промышленник из Перигё Сирано и англичанин Чарли. Сирано, зевая, слушает радио. Только что началась очередная передача последних известий:

«Сегодня, 6 июня 1944 года, утром…»

— Все еще прежнее коммюнике, — замечает господин Распиньяк.

— Я ожидаю депеши, — говорит англичанин.

— Завтра, — сообщает им Сирано, — я ухожу в маки…

Сирано — еще молодой человек, честолюбивый, с наклонностью к авантюрам. В 1939 году ему исполнилось тридцать лет; он занимал тогда пост директора на заводе своего отца. За несколько месяцев до этого он случайно познакомился с очаровательной девушкой, родители которой держали небольшой шляпный магазин. Влюбившись в нее, молодой Вильнуар быстро добился победы. Родители — и с той, и с другой стороны — были обеспокоены начавшимся романом, Вильнуары принадлежали к старой перигорской буржуазии и возлагали на своего младшего сына Анри большие надежды. Отец Анри Вильнуара был личным другом министра Жоржа Бонне. Он с удовлетворением наблюдал за активной деятельностью своего сына в «Боевых крестах», рассчитывая, что это откроет тому путь к политической карьере. И вдруг Анри на глазах у всех связался с никому не известной девушкой, причем их отношения приняли весьма опасный характер, перейдя границы обыкновенной интрижки. Страстно влюбленный молодой Вильнуар, не задумываясь над будущим, намеревался жениться на своей возлюбленной. С другой стороны, родители юной девушки, портной-ремесленник и бывшая продавщица универсального магазина, также испытывали серьезные опасения за судьбу своей единственной дочери. Прогулки Элен, продолжительные поездки на машине Вильнуара закончились, как и следовало ожидать, тем, что она стала его любовницей и забеременела. Но молодые люди, очарованные переживаемым ими счастьем, только посмеивались над тревогами родных. Они решили вступить в брак…