Борис Сергеев - Мои питомцы и другие звери

Преимущество колесовидной паутины над всеми другими ловушками состоит в простоте изготовления, позволяющей быстро сооружать их и развешивать практически в любом месте. Чтобы укрепить нити каркаса, вполне достаточно иметь три-четыре точки опоры. Поэтому пауки развешивают эти сети где попало, и они, доступные всем ветрам и дождю, должны выдерживать эти погодные условия.

Чтобы колесовидная сеть выполняла свою задачу, не рвалась на ветру и выдерживала удары дождевых капель и тяжесть добычи, простота ее конструкции должна компенсироваться степенью растяжения паутинных нитей. Действительно, их свойства совершенно необычны. Ловчие нити паутины крестовика можно так растянуть, что их длина увеличится в четыре раза и при этом они не потеряют способности сократиться до первоначального размера. Для сравнения отметим, что лучшие сорта резины можно растянуть лишь в три раза. Эластичность паутинных нитей создается благодаря их особой конструкции.

Каждая нить ловчей спирали в момент ее приготовления в паутинной железе крестовика состоит из двух сердцевидных волокон, одетых в общую оболочку из вязкой жидкости. В воздушной среде вязкая оболочка быстро впитывает атмосферную влагу, разжижается и собирается в крохотные капельки, как бусинки, нанизанные на сердцевидные волокна. Эти капельки действуют как микроскопические лебедки, в которых роль троса выполняет сердцевидное волокно, а роль барабана, на который у лебедки наматывается трос, — капельки вязкой жидкости.

С помощью сильной лупы можно увидеть, что внутри каждой капельки находится петельками уложенная сердцевидная нить. Если потянуть за паутинку, она не растягивается, а просто вытягивается из капельки, и только когда будет вытянута вся и ее длина увеличится в три раза, дальнейшие усилия заставят растягиваться и саму нить. Когда натяжение прекратится, нить благодаря силам поверхностного натяжения вязкой жидкости, из которой состоят капельки, втягивается обратно в бусинку, не требуя от паука никаких специальных усилий. Тысячи микроскопических лебедочек поддерживают сеть в натянутом состоянии. Вот какая удивительная паутинная нить у нашего крестовика!

НЕМНОГО ОБ ИСПОЛИНАХ

УЛЫБЧИВЫЙ КИТ

Наша родина — величайшая морская держава. Большая часть ее границ проходит по берегам океанов, но эти берега находятся в такой климатической зоне и так плохо обустроены, что большинству россиян не пришлось там бывать, океана они и в глаза не видели и с его обитателями практически не знакомы. Ну кому из нас случалось любоваться живым китом или большой акулой? Первого настоящего кита мне посчастливилось увидеть прямо на берегу. Дело было в Крыму, в тенистой аллее Карадагской биостанции. Я давно мечтал познакомиться с побережьем Карадага и поэтому, приехав на биостанцию, бросил вещи в отведенной мне комнате и поспешил к морю.

Первым, кого я увидел, спускаясь по извилистой аллее крохотного парка, был юноша, поднимающийся мне навстречу. Он шел, широко шагая, и держал кита на вытянутых руках, как носят младенцев молодые неопытные отцы. А кит смотрел на меня маленькими подслеповатыми глазками и с каждым шагом юноши вздрагивал. Это был самый настоящий живой кит, но только кит-малютка. Он не был детенышем.

Длина новорожденных китят обычно измеряется метрами, а вес — центнерами или тоннами. В руках у парня был представитель самых маленьких китообразных — дельфин азовка, или, как его называют зоологи, обыкновенная морская свинья. Киты-малютки распространены очень широко. Они не боятся холода и заселяют прибрежные зоны Европы, Азии и Америки, от Баренцева моря на севере до Атлантики на юге, регулярно появляясь во внутренних морях: Черном, Белом, Балтийском.

В Черном море азовок много, но это не те дельфины, которыми мы любуемся с борта теплохода. Они не умеют выпрыгивать из воды и, хотя часто поднимаются к поверхности, чтобы обновить запасы воздуха, не высовывают голову из воды, поэтому заметить их стайку очень трудно.

Встреча с представителем другого вида китов произошла у меня в воде. В то лето я жил в палатке на берегу моря в зоне Севастопольской военно-морской базы и занимался наблюдениями за жизнью морских обитателей. Этот район полностью закрыт для посещения посторонними, поэтому условия жизни обитателей моря были здесь нарушены меньше, чем там, где летом с утра до ночи плещутся в воде толпы отдыхающих. Ежедневно во второй половине дня, надев ласты и маску для подводного плавания, я уплывал в море на три — шесть часов. Обычно я брал с собой и ружье, чтобы подстрелить парочку рыб и не тратить попусту время на хождение в Севастополь за продуктами.

Летом вода в Черном море хорошо прогревается, но, подолгу затаиваясь в зарослях подводных растений или неподвижно зависая у поверхности в тени скал, я обычно так замерзал, что уже не в состоянии был выбраться на скалы, чтобы погреться на солнце. Приходилось сначала отогревать руки, высунув их из воды и положив на горячие камни, пока сила мышц полностью не восстанавливалась. Зато на обратном пути, проголодавшийся и усталый, я так спешил, стараясь вернуться засветло, что уже через 10–15 минут мне становилось жарко, и я с опаской оглядывался назад, проверяя, не закипает ли вода от соприкосновения с моим телом.

Днем, освещенное лучами южного солнца, море прекрасно. Взору пловца открывается красочный подводный мир, и нет сил оторваться от него. Но как только диск солнца коснется у горизонта воды, в ее глубинах становится неуютно и мрачно. Сначала блекнут, а потом и совсем исчезают краски, все тускнеет, контуры даже крупных предметов начинают расплываться и вскоре исчезают в серой, с каждой минутой темнеющей воде. В Черном море мало крупных животных и нет ни одного опасного для человека, и все же в сумерках я чувствую себя в воде неуверенно.

В эти часы встречи с морскими обитателями редки, мимолетны и скорее способны напугать, чем обрадовать пловца. Однажды в начинающей сереть глубине я заметил какое-то крупное, быстро плывущее животное. Я тотчас нырнул, чтобы выяснить, кто это. Когда я оказался на глубине пяти-шести метров, таинственное существо бросилось мне навстречу. Оно было чуть ли не с меня ростом, серовато-черным и как-то странно вихлялось из стороны в сторону. Хоть таинственный зверь почти налетел на меня, но в сгустившихся сумерках рассмотреть его не удалось. Я смутно увидел лишь кургузое туловище без головы, неясные очертания широко раскинутых «рук» и усиленно работающие лягушачьи лапы. В последнюю минуту, почти наскочив на меня, удивительное создание, вдруг резко изменив направление, стрелой понеслось к поверхности и исчезло. Ошарашенный и изрядно напуганный, я вынырнул на поверхность, но в первое мгновение и здесь никого не увидел. Лишь секундой позже я заметил баклана, низко летящего над водой. Так вот кто меня напугал! В воде все предметы кажутся человеку значительно крупнее, чем на самом деле, и ночью в море нетрудно из мухи сделать даже слона!