Синие дали - Александр Павлович Беляев

ему вздумывалось. И всюду кусты с готовностью расступались перед ним и словно гладили его по крутым бокам. Лапы его мягко ступали по опавшим листьям. И он бежал все дальше и дальше, пока не ослабевали доносившиеся с дороги голоса. Тогда волчонок поворачивал обратно, возвращался почти к самой дороге и опять убегал в сторону. Но маячивший где-то в глубинах памяти образ чего-то родного не давал ему покоя, заставляя что-то искать и искать. Тогда он побежал к ручью, до которого добегал уже дважды, но не перепрыгивал его еще ни разу. Он легко перескочил через узкую полоску воды и очутился в глухом ельнике. Потом справа и слева от него замелькали белостволые березы. Потом под ногами захлюпало болото. По воде он не ходил еще никогда и не знал, как себя вести, когда она брызгами разлетается у него из-под ног. Он остановился. Осмотрелся по сторонам. И вдруг понял, что уже давно не слышит голосов. Он прислушался. Но его действительно никто уже не звал. Это было непонятно. Волчонок выбрался из болота и побежал обратно, стараясь придерживаться своего следа. Но чутье у него, как у всех волков, было слабым, и он то и дело сбивался. Начинал петлять, делать круги, с трудом наконец улавливал оставленный им же самим запах и бежал дальше. До ручья он добрался в полном смятении. Хозяев по-прежнему не было слышно, и, где они теперь находились, волчонок не имел ни малейшего представления. А он хотел их найти. Очень хотел. И поиск его сразу стал таким, каким должен быть на охоте. Инстинкт подсказал ему, что начинать искать надо с того места, на котором последний раз они были.

Волчонок вспомнил о дороге и стремительно бросился вперед. Вот и она: длинная, изрезанная колеями лента голой земли, уходящая в глубину леса. Но где же они, его хозяева? Куда они ушли? Волчонок поднял лобастую голову и внимательно прислушался. Выручить его в лесу могли только уши. И он услыхал много понятных и непонятных ему звуков. Монотонно шумели вокруг деревья. Позади его журчал ручей, через который он только что прыгал. Где-то еще дальше, наверно, за лесом, лаяла собака. А из другого края доносился чуть слышный воющий звук машины. Волчонок не раз видел, как они проезжали мимо двора, и хорошо запомнил их шум. И вдруг с той стороны, где дорога выбегала в поле, где лес начинал редеть и деревья стояли поодиночке, словно поссорившись, долетело приглушенное ветром, но такое знакомое: «Бу-ра-н…» Волчонок вздрогнул. Повернулся в сторону этого звука носом, втянул воздух и прислушался. Но призыв не повторился. Волчонок подождал еще какое-то время. Все было тихо. Но он знал, что не ошибся, что звали его, и, не теряя больше ни секунды, распластываясь в воздухе, как птица, понесся по дороге к полю. Где-то на полпути чутье его начали прихватывать знакомые запахи: горьковатый — табака, который постоянно курил его хозяин, и столь же отчетливо памятный ему запах духов его хозяйки. Уже в поле он услыхал их шаги и увидел их самих. Они шли один за другим: впереди маленькая, закутанная в плащ она, чуть сзади, с палкой в руке, он. Они же не заметили его. И, когда он со всего маху, счастливый оттого, что наконец нашел и догнал их, ткнулся ей в ноги, она вскрикнула от неожиданности и, как подрезанная, упала на обочину. А потом они оба громко смеялись, а он носился вокруг них, непременно стараясь кого-нибудь задеть боком.

Досыта набегавшись, он подбежал к хозяину и, поднявшись на задние лапы, передние положил ему на грудь. Хозяин ласково погладил его по спине и с укоризной проговорил:

— Ну и задал же ты нам волнений. Почему не слушаешься?

— Надень на него ошейник, — сказала она.

Хозяин достал ошейник и надел. Волчонок не сопротивлялся.

— И на поводок возьми!

Хозяин достал ременный поводок, но подумал и сунул его обратно в карман.

— Никуда он теперь не денется, — уверенно сказал он. — Сам ведь пришел. Да еще как рад, что вернулся. А то, что бегал, это надо понять. Вольная в нем кровь, и всегда, очевидно, вольной останется.

ГЛАВА 6

Когда с деревьев полетели листья и небо все чаще стали заволакивать хмурые тучи, Алексей решил взять с собой волчонка на утиную охоту. Он не знал, что будет делать там Буран. Но ему было интересно посмотреть, как звереныш поведет себя в этой новой для него ситуации. В ближайший свободный вечер Алексей отправился на озеро. Был там у него свой шалаш и своя лодка-долбленка. Они пришли к озеру и сели: Алексей в шалаше, Буран лег рядом. Это было обычно и Алексей уже привык к этому: если они находились не в лесу, волчонок не отходил от него ни на шаг. И теперь он спокойно лежал возле шалаша, невозмутимо поглядывая на воду. Его холодные, желтые, никогда не мигающие глаза были бесстрастно устремлены в одну точку. Казалось, ничто не может заинтересовать его на берегу этого серого, заросшего камышом и лилиями озера. Алексей наблюдал за ним не отрываясь. И вдруг уши волчонка дрогнули, а большая, с широким лбом голова чуть заметно накренилась набок. «Что-то услыхал», — решил Алексей и осмотрелся по сторонам. Метрах в трехстах от шалаша вдоль берега летели две утки. «Вот это слух…» — с восхищением подумал Алексей и поднял к плечу ружье. Утки приближались. Когда у них на перьях отчетливо стал виден рисунок, он выстрелил. Та птица, что летела чуть сзади, упала в воду. Но быстро пришла в себя, подняла голову и поплыла на середину озера. Алексей выстрелил ей в угон. Птица перевернулась и замерла. Буран проворно подбежал к воде. Алексей обрадовался: «А вдруг принесет!» Но звереныш и не думал лезть в воду. Он сел у самой кромки воды, и теперь взгляд его так же неподвижно застыл на плавающей птице. Ветер дул от берега, птицу уносило, и Алексей, боясь потерять ее в темноте, поплыл за ней на лодке. Когда он вернулся, волчонок, как и обычно, ринулся к нему за лакомством. Но на сей раз ничего от хозяина не получил. Хозяин лишь только добродушно усмехнулся и сказал:

— Это, брат, не для тебя.

Бурана, очевидно, это очень удивило. Потому что, когда Алексей опять залез в шалаш, волчонок еще долго смотрел на него ничего не понимающим взглядом, а потом тоже подошел к шалашу и улегся на прежнем месте.

Вскоре в воздухе снова послышался посвист