Станислав Старикович - Самые обычные животные

Собаки вклинились в человеческий быт не безответной скотиной, а активным помощником. Сама жизнь заставила их разговаривать, вернее, общаться с людьми на расстоянии. Выходит, что собаки изобрели лай взамен нашей речи, взамен второй сигнальной системы. Изобретение неплохое — бывалый охотник по лаю гончих знает, как обстоит дело в данный момент. Любой из нас различает злобный лай и лай, которым псы приветствуют друзей, мы улыбаемся радостному заливистому лаю и приходим в печаль от унылого тявканья.

Есть и люди, зарабатывающие на хлеб с помощью лая. Например, в финансовом управлении Стокгольма служила Эльфрида Карлсон, освоившая 20 разновидностей собачьего лая. Она собирала налоги, тявкая под дверью и провоцируя на разговор собаку, чьи хозяева уклоняются от уплаты, уверяя, что четвероногих в квартире нет.

И кто знает — если на расшифровку собачьего языка было бы затрачено столько же усилий, как на изучение сигнализации дельфинов, не смогли бы мы уже теперь вести обстоятельную беседу с четвероногими друзьями? (Кстати, чересчур разговорчивых псов можно урезонить специальным ошейником с электробатарейкой. Когда собака принимается громко лаять, она получает безвредный, однако ощутимый электрический удар. Понятно, что с таким ошейником долго не пролаешь.)

А как же все-таки насчет разговора с собакой? Фантастика? Вот мнение солидного издания — «Журнала эволюционной биохимии и физиологии». В нем была напечатана статья «О классификации стационарных гласных собакой». Звуки а, о, е, записанные на магнитофоне на тысячу ладов, безошибочно классифицировал не какой-то выдающийся пес, а несколько обычных собак. Свое мнение они сообщали подъемом той или иной лапы. Заключительные строки статьи таковы: «Результаты электрофизиологических исследований также указывают на подготовленность слуховой системы млекопитающих к опознаванию речевых сигналов». Комментарии, как говорится, излишни. Но, увы, игра идет в одни ворота — собаки слушают и что-то на ус мотают. Что?

Никак не могу поверить, будто человеческая речь, жесты и мимика для толковой, одаренной собаки лишь тогда имеют значение, когда отдают команды, когда звучит сигнал, вызывающий якобы лишь рефлекторное действие. Сколько бы ни упрекали меня в антропоморфизме (очеловечивании животных), все же расскажу об одном случае. Не так давно моя семья переехала в новый дом на окраине Москвы. Вокруг стояли неказистые хибары с садиками. Дни их были сочтены — район быстро застраивался. И вот владельцам одной из хибарок предложили благоустроенную квартиру. Владельцы затеяли гнусный спор: брать ли с собой овчарку, долго и верно сторожившую их сад и имущество? Спор длился не один день. И закончился плохо — собака умерла. Могут сказать, что она умерла от старости или от голода. Но почему овчарка отказалась от еды? Почему она тоскливо глядела на хозяев, а те стыдливо отворачивались от укоряющих собачьих глаз? По-моему, пес понял, что происходит, и не смог пережить предательства.

И как тут не вспомнить волшебные слова Акселя Мунте: «Собака — святая. Она... с радостью признает превосходство своего хозяина, он для нее — незыблемый авторитет, но, вопреки мнению многих любителей собак, в ее преданности нет ничего рабского. Ее подчинение добровольно, и она ждет, что ее скромные права будут уважаться. Она видит в своем хозяине царя, почти бога, и понимает, что бог может быть строгим, но знает, что он должен быть справедливым...»

Среди собак есть подлые твари, но предательство собаки — дело неслыханное. Наоборот, ради обожествленного хозяина они готовы на все. Борис Рябинин в книге «О любви к живому» рассказывает про величественнейший, благороднейший поступок собаки, хозяев которой фашисты бросили в концлагерь. Сеттер Сильва каким-то немыслимым образом разыскала лагерь, куда заточили ее хозяев. Она прорыла ход под колючей проволокой, и по ночам (днем застрелит охрана!) приносила вконец изголодавшимся людям то косточку с остатками мяса, то сырую морковку. Сама Сильва была худющей как скелет.

А вот поступки другого кормильца — спаниеля, жившего в Париже в начале века. Спаниель добывал клиентов мальчику — чистильщику обуви. Пес пачкал в луже мохнатые лапы и как бы нечаянно наступал на башмаки прохожих. Если же клиентов было вдоволь, спаниель мирно лежал возле своего маленького хозяина.

Еще в древние времена воспевали собачью преданность. Например, Плутарх славил Меламфита — пса, который уплыл в море вслед за своим господином, не взявшим его на корабль. А единственному оставшемуся в живых боевому псу, спасшему Коринф от внезапной атаки врагов, из казны выдали дорогую награду — массивный серебряный ошейник с надписью: «Защитник и спаситель Коринфа».

Какой же тогда ошейник (золотой, бриллиантовый?) нужно было надеть на Дика? Эта овчарка в трудные годы Великой Отечественной войны по запаху взрывчатки нашла 12 тысяч немецких мин и огромную бомбу с часовым механизмом, спрятанную фашистами в фундаменте Павловского дворца под Ленинградом. Но менее знаменит ратный труд небольшой серенькой Дины. Она вместе с ефрейтором В. Ненашевым обезвреживала мины, доставляла донесения, уходила в немецкий тыл и подорвала фашистский эшелон... После войны Дину прикомандировали к музею боевой славы. Здесь она дожила до глубокой старости.

Хорошая собака-ищейка — это точный прибор, и обращаться с ней надо именно как с точным прибором.

Р. X. РАЙТ.

Наука о запахах

Эти слова для собак не унизительны — точным прибором дорожат, берегут, как только могут.

Наш живой прибор не чемпион по объему обонятельных луковиц: у человека они занимают 0,125 см3, у кошки — 0,375, у собаки — 1,25, а у лошади целых 5,0 см3. Но острота обоняния зависит не только от объема луковицы, а и от размера их поверхности. Эту поверхность увеличивают выступы. Специалисты именуют их этмоидальными раковинами. У копытных животных восемь таких раковин, у ежа — пять, у человека — лишь две, а у собаки — шесть основных и несколько добавочных. В результате поверхность обонятельного аппарата таксы в 15 раз больше, чем у человека, кажущегося рядом с ней великаном.

Строение обонятельных органов изучено неплохо, но все-таки, как именно собака нюхает, еще доподлинно неизвестно. На этот счет есть лишь гипотезы. Они довольно сложны, и читателям их описание может показаться скучным. Потерпите — это лишь несколько абзацев. Начнем по порядку. Изнутри собачий нос всегда мокрый, он покрыт жидкостью, активно поглощающей газообразные вещества. Эта жидкость захватывает очень малую толику молекул; остальные проходят и легкие. Однако этой малой толики собаке достаточно, чтобы унюхать, чем пахнет.