Борис Дедюхин - Тяжелый круг

Гаснет музыкальная мелодия, только барабан один в тишине отбивает тревожную дробь…

Саня весь подался вперед, защемило какой-то неизведанной болью сердце, так защемило, что он даже отвел глаза в сторону, чтобы чуть успокоить эту боль, но вдруг в страхе подумал, что чудное видение может этим временем исчезнуть, снова впился взглядом во всадницу, словно пытаясь запомнить навсегда каждое ее движение.

— Здравствуй, Саня! — Виолетта подъехала и остановила лошадь.

— Здравствуй, мне вдруг привиделось, что ты мчишься по манежу, а не здесь… Честное слово!

— Я ехала лучше, чем на велосипеде?

— Эх и здорово! — И снова заревом вспыхнуло его обветренное лицо. — А я вот на Форсайте резвый галоп делал. Ничего себе жеребенок, в порядке. Но Гарольда не обойти.

Переговариваясь, они подъехали шагом к конюшне. Олег встретил их, взял под уздцы сразу обеих лошадей.

— Виолетта, тебе помочь?

— В чем?

— Ну… это, спешиться? — Олег говорил без обычной для него самоуверенности, а скорее даже робко. Да, Саня точно уловил, что и знаменитый стиплер Николаев тушуется перед этой девушкой, каждое слово взвешивает, каждое движение рассчитывает, прежде себя со стороны осматривает и оценивает. Санино наблюдение впоследствии подтвердилось в точности.

3

Да, Анна Павловна не случайно и неспроста залучала ребят, имела она тут, оказывается, свой интерес.

Резонно рассудив, что после отъезда цирковой труппы у нее высвободится много времени, она решила поступить на временную работу — кассиршей тотализатора на ипподроме. Тотализатор — это механический счетчик, показывающий, сколько закладов поставлено лицами, участвующими в игре на каждую скачущую лошадь, а также общую сумму всех ставок и величину выигрыша. А связь игроков с этим счетчиком осуществляется кассирами.

Касс, в которых игроки ставят на лошадей деньги, получая в обмен на рублевку картонный номерок, имеется на трибунах почти пятьдесят. Есть два-три десятка таких касс, где счастливчикам выплачиваются выигрыши, а еще имеется специальные окошечки, в которых выясняются разные недоразумения: игроку иногда мнится, что он выиграл, и надо ому внушить обратное, или случается, что лошадь останется на старте — тут надо возвращать игроку внесенные им деньги. В общем, много всяких служб, и для исполнения их требуется ипподрому чуть ли не сто кассиров. Держать такую роту в штате накладно, потому что скачки проводятся лишь два раза в неделю — в субботу и в воскресенье. Вот дирекция ипподрома и прибегает к услугам кассиров временных, приходящих.

Анну Павловну такая работа очень устраивала, но чтобы уж наверняка не промахнуться, она и расспрашивала Виолеттиных друзей столь дотошно о разных ипподромных порядках и тонкостях.

Самые смутные представления были у нее и о самих скачках, поэтому прежде чем окончательно принять решение, она решила сначала побыть на ипподроме просто зрительницей.

Пришли они вместе с Виолеттой, которая могла уже давать кое-какие пояснения.

Во время первой скачки Анна Павловна молчала. Вокруг люди шумели, комментировали, а она только ученически кротко слушала. После второго финиша она сочла себя уже несколько подготовленной зрительницей и высказалась:

— Очевидно, в этом заезде…

— Мама, заезды бывают на бегах, — поправила ее Виолетта, — а здесь скачки.

— Ну, не суть важно… Я хочу сказать, что в этой скачке участвовали лошади более дорогие, чем в первой.

Наблюдение было до того оригинальным, что два впереди сидящих мужика оглянулись с бессловесным почтением, Анна Павловна развила свою мысль:

— Лошадей из первой скачки жокеи огуливали что есть сил плетками, а этих только ладошками — берегут, значит, их.

Впереди сидящие мужики решили, что Анна Павловна их нарочно одурачила, поощрительно заулыбались, а Виолетта негромко, стыдясь, разъяснила:

— Это двухлетки. Молодые, нервные, неискушенные — их нельзя погонять хлыстом.

Перед стартом все участники проходят в кентере перед трибунами: вот, дескать, мы каковы, сравнивайте нас, оценивайте шансы. Анна Павловна дала свою оценку:

— Рыжая лошадь выглядит очень авантажно.

Иностранное слово, видно, смутило впереди сидящих мужиков. Они нервно посовещались и поставили в тотализаторе на эту рыжую «авантажную».

Увы, она пришла предпоследней! Мужики посмотрели друг на друга с совершенно одинаковым значением: «кто слушал, тот дурак», — заерзали по пустой скамейке в сторону, чтобы уши их больше не слышали безответственных и вздорных речей.

Поначалу шли скачки на короткие дистанции — тысяча двести, тысяча четыреста — и все старты давались на противоположной стороне ипподрома. Что предшествует началу, как принимается старт — с трибун без бинокля не рассмотришь, и Анна Павловна понимала что к чему лишь после того, как лошади, сделав первый поворот и пройдя горку, выходили на финишную прямую.

Старт на два километра давался прямо перед трибунами. Тут Анна Павловна озадачилась весьма странным, на ее взгляд, поведением лошадей: вместо того чтобы встать рядышком на линии старта, как это делают, например, на стадионе бегуны, лошади нервно ходили по кругу, одна в хвост другой и время от времени без всякой видимой команды вскидывались, норовя раньше всех ринуться вскачь. По неизвестной причине раздумав делать это, снова начинали бессмысленное кружение.

— Видишь вон за кустами — человек с белым флагом? — показала Виолетта. — Он выбирает момент, чтобы у лошадей и жокеев были равные условия.

— Ну и?..

— Ну и тогда даст старт.

— А как он это сделает?

— Махнет флагом.

— А потом?

— Что «потом»? Потом смотри: это видеть надо.

К концу дня Анна Павловна была уж так подкована, что решила попытать счастья в тотализаторе. Принцип, по которому она поставила деньги, был столь же бесхитростным, сколь и отчаянным: в тринадцатой скачке на лошадь под тринадцатым номером.

И надо же было такому случиться: облюбованная ею лошадь пришла первой и «привезла» самый большой в этот день выигрыш. Получив в кассе деньги, Анна Павловна была счастлива и смущена:

— Я зарплату за полмесяца и то меньше получаю.

В том, что она выиграла, нет ничего удивительного, начинающим очень часто везет, и для многих это оборачивается бедой: уверовав в слепую удачу, они долго не могут вырваться из сетей безумного азарта, который не только разоряет их материально, но и калечит души. И Анну Павловну не минула эта беда.