Дэвид Эттенборо - Живая планета

И вот, наконец, реки приближаются к морю. Для некоторых весь путь равен нескольким десяткам километров. Другие пересекли половину континента, и время движения воды от истока до устья заняло месяцы и месяцы. Амазонка, величайшая из рек нашей планеты, имеет длину свыше шести тысяч километров. В каждый данный момент две трети всей пресной воды в мире струятся между ее берегов. Ширина ее устья равна тремстам километрам — это лабиринт проток и островов, из которых каждый больше Швейцарии. Эта гигантская река сохраняет свое обличие, и влившись в море. В 1499 году испанский капитан, огибавший побережье Южной Америки в большом отдалении от него, внезапно обнаружил, что вокруг вода из соленой стала пресной. Он повернул на запад и первым из европейцев увидел эту гигантскую реку, чьи воды смешиваются с соленой водой океана лишь в 180 километрах от устья.

83. Ручьевые утки (Чили)

84. Оляпка, охотящаяся под водой (Британские о-ва)

85. Водопад Анхель (Венесуэла)

86. Рыба из семейства цихловых, вынашивающая потомство во рту.

87. Симфизодон с мальками.

88. Пираньи и другие рыбы (Южная Америка)

89. Грифовая черепаха.

90. Водопад Игуасу (Южная Америка)

91. Река, блуждающая по джунглям (Бразилия)

92. Листья виктории-регии с яканой (Бразилия)

93. Водомерка.

94. Каемчатый охотник, схвативший колюшку.

9. Пограничная полоса

95. Кулики-сороки (Британские о-ва)

Все большие реки, Амазонка и Замбези, Гудзон и Темза, как и тысячи не столь больших, достигают своего эстуария совсем мутными от осадков. Даже наиболее прозрачные речные воды полным-полны микроскопических частичек — минеральных и разложившихся органических веществ. Смешиваясь с солями, растворенными в морской воде, они слипаются и опускаются на дно, образуя огромные илистые мели.

Ил эстуариев обладает совершенно особой консистенцией, липкостью и запахом. Если наступить в него, он так присосется к вашей ноге, что может содрать с вас сапог. Он настолько мелкозернист, что воздух сквозь него не просачивается, и газы, выделяемые разлагающимися органическими остатками внутри его, так там и остаются, пока не вырвутся из-под ваших подошв, обдав вас запахом тухлого яйца.

Дважды в день характер воды, омывающей эти илистые мели, резко меняется. При отливе, особенно когда реки вздулись от дождей, преобладает пресная вода, во время же прилива вода в эстуарии по солености может сравняться с морской. И дважды в день значительная часть ила может выступить из воды на воздух. Совершенно очевидно, что обитающие в подобном месте организмы должны обладать устойчивостью против многочисленных изменений физических и химических условий. Но блага, сопряженные с этим, весьма велики, ибо в эстуарий ежедневно поступает пища как из реки, так и из моря, и потенциально вода в нем богаче питательными веществами, чем какая-либо другая — и соленая, и пресная. И потому те немногочисленные организмы, которые выдерживают такие жесткие требования, благоденствуют там в неимоверных количествах.

В верхнем конце эстуария, где вода лишь чуть солоновата, живут тонкие как волоски черви-трубочники. Передний их конец погружен в ил, в который они въедаются, а задний помахивает в воде, чтобы лучше омываться кислородом. На одном квадратном метре ила их может жить до полумиллиона, и они покрывают его, словно тонкая рыжевато-красная шерсть. Ближе к морю, где вода чуть солонее, полчища рачков, длиной в сантиметр, строят себе норки и сидят в них, захватывая проплывающие мимо питательные частицы крючковатыми антеннами. Малюсенькие, с пшеничное зерно улитки-риссоиды добывают пищу из верхнего кремообразного слоя ила, и с таким успехом, что из одного квадратного метра их извлекли более сорока тысяч.

Поближе к границе отлива, особенно там, где к илу подмешан песок, обитают черви пескожилы. Эти черви также питаются илом, но обогащают его, прежде чем поглотить. Каждый пескожил, длиной около сорока сантиметров и толщиной с карандаш, выкапывает норку в виде крутой дуги с двумя выходами на поверхность и укрепляет стенки, выстилая их слизью. Верхнюю часть у одного выхода из дуги он заполняет рыхлым песком, а затем, цепляясь щетинками на боках за стенки, начинает двигаться взад-вперед по дну норки, как поршень в насосе, втягивая воду сквозь свой песчаный фильтр. Органические частицы, которые она несет, застревают в песке. Перестав качать воду, червь принимается есть песок, переваривая все съедобное в нем, а остальное извергая в другой рог дуги. Примерно каждые три четверти часа он выталкивает извергнутый песок из норки, так что у выхода образуются аккуратные пирамидки. Там же, у самой поверхности воды закапываются сердцевидки. Эти моллюски не соперничают с пескожилом за ил, но всасывают питание прямо из воды через два коротких мясистых сифона.

При отливе все эти существа прекращают питаться и принимают меры, чтобы предохранить себя от высыхания. Ил вокруг риссоид еще совсем не слежался, и вода, отступая, уносит большую его часть, и крохотные улитки лежат друг на друге слоями толщиной в несколько сантиметров. Каждая запечатывает вход в раковину маленьким диском, завершающим ее ногу. Сердцевидки плотно сжимают створки своих раковин, а пескожилы просто остаются в норке, которая так глубока, что вода из нее не уходит.

Но высыхание — не единственная опасность, угрожающая этим существам в часы отлива. Все они уязвимы при нападении с воздуха, а к эстуарию теперь слетаются голодные птицы. Корм, который они выбирают, в значительной мере предопределяется величиной и формой клюва. Хохлатая чернеть и красноголовый нырок шарят в иле и хватают трубочников. Галстучники и зуйки с короткими острыми клювами объедаются риссоидами, молниеносным ударом извлекая свернутое спиралькой тело моллюска. Травники и песочники, чьи клювы вдвое длиннее, зондируют верхний слой ила в поисках рачков и небольших червей. Кулики-сороки с крепкими алыми клювами специализируются на серцевидках. Одни раскрывают створки раковин, другие выбирают раковины поменьше и потоньше и разбивают их. Кроншнепы и веретенники, обладатели самых длинных клювов, добираются до пескожилов и извлекают их из норок.