Совы во льдах: Как спасали самого большого филина в мире - Джонатан Слат

приглушенный звук шагов и хруст гравия под чьими-то шагами. Я знал, что это не Сергей – он, должно быть, уже устроился где-нибудь на западном склоне, приготовившись, как и я, слушать. Однако долго теряться в догадках мне не пришлось: уже через мгновенье в поле моего зрения оказалась черная громада кабана, на фоне темной шкуры отчетливо выделялись его белые загнутые клыки. Я смотрел затаив дыханье. Он медленно брел по воде – в какой-то момент нас разделяло всего метров двадцать – и наконец скрылся из виду. Я выдохнул. Обычно дикие кабаны не проявляют агрессии{78}, но, если их спровоцировать, могут быть довольно опасны. Случалось, крупные секачи, вроде того, которого я только что встретил, наносили тиграм смертельные раны своими клыками. Когда по ним стреляют, они чаще бросаются в атаку, чем спасаются бегством, порой убивая охотника раньше, чем тот успеет перезарядить ружье. Особенно жуткий случай рассказал мне Джон Гудрич: кабан сначала убил стрелявшего в него охотника, а потом съел его ноги.

Едва я вновь погрузился в дремотное ожидание, как затрещала рация и я вздрогнул. Это кричал Сергей:

– Держись! Они бегут к тебе!

– Повтори, пожалуйста, – в замешательстве попросил я.

– Ищи какое-нибудь укрытие, брат! На тебя надвигается настоящее цунами! – проревел он, и я понял по его голосу, что он смеется.

Немного погодя я услышал, как лес накрыло волной шума: сквозь шелест листьев и хруст веток доносились визги. Я вскочил и юркнул за ствол дерева, спасаясь от урагана диких кабанов, который начисто смел всю растительность, пересек ручей и умчался прочь, – добрую его половину составляли поросята. Позже Сергей рассказал мне, что метрах в десяти от него проходило стадо из десятка кабанов и он не смог справиться с искушением зарычать на них, как медведь. По чистой случайности запаниковавшие животные бросились бежать как раз в том направлении, где, по расчетам Сергея, находился мой наблюдательный пункт.

Как только кабаны скрылись, я вернулся на место. Первые полчаса после наступления темноты было тихо, а потом сквозь треск помех вновь удалось разобрать шепот Сергея:

– Джон. У меня тут кое-что есть. Приходи как можно скорее.

Я включил налобный фонарь и прошагал около 300 метров напролом через заросли, следуя берегом притока, который должен был привести меня к Сергею. Приблизившись, я определил его местоположение по свету фонарика на холме, а когда из темноты показалось его лицо, то увидел, что он в растерянности.

– Я слышал свист рыбного филина, – сказал он, – поэтому был уверен, что рядом гнездовое дерево. Тогда и связался с тобой. Потом подкрался поближе и увидел силуэт взрослого филина, вон там, – показал он наверх. – Он прилетел сюда с другого берега реки и улетел туда же, когда я пошевелился. Но здесь ничего нет. Ничего похожего по размеру на гнездовое дерево. Я думал, они так свистят только рядом с гнездом.

Обратно в лагерь мы плыли в темноте.

На следующий день мы вернулись на остров и потратили несколько часов на поиски гнездового дерева, но все без толку. Рыбные филины явно наведывались сюда, но скорее ради охоты, чем для выведения потомства. Нам предстояло пересмотреть функции отдельных звуков, поскольку наши прежние предположения не подтвердились – раньше мы думали, что посвист рыбного филина связан исключительно с местом его гнездования, но это оказалось не так. Со временем мы выяснили, что рыбные филины издают такой звук, когда просят пищу, независимо от того, близко ли гнездо. Оглядываясь назад, я понимаю, что Сергей видел и слышал птенца второго года жизни, который достаточно велик, чтобы спутать его со взрослым филином, но при этом пока не может самостоятельно обеспечить себя добычей. Он звал своих родителей.

Ночью пошел дождь, да и время уже поджимало: через несколько недель я улетал обратно в Соединенные Штаты, а у Сергея накопились домашние дела, которые требовали его присутствия. Мы выяснили, что пара с Лосевки не выводила в тот год потомства, а без действующего гнезда, которое ограничило бы их перемещения, у нас почти не оставалось шансов найти их. Мы убедились, что они на месте, что с ними все в порядке, и на тот момент этого было достаточно. Мы добавили филинов с Лосевки и вторую, обнаруженную неподалеку от них, пару птиц в список потенциальных кандидатов на участие в предстоящем исследовании и решили, что пришло время возвращаться в Амгу. Нам оставалось сделать еще одну остановку в этих северных краях, на реке Щербатовке, а после отправиться в Терней и дальше – туда, где существуют такие блага цивилизации, как правопорядок и дорожные знаки. Полевой сезон близился к завершению.

15

Паводок

В Амгу мы добрались без происшествий, внедорожник, весь в грязных потеках, мчался по заполненным водой колдобинам неровной грунтовой дороги, размытой ночным ливнем. Мы проверили уровень воды в Амгу и убедились, что за неделю нашего отсутствия он опустился до приемлемых показателей, поэтому Сергей рассчитывал без труда пересечь реку на своем «Хайлюксе». Остановившись на берегу, мы смотрели, как обмелевший поток безмятежно струится по гладкому каменистому дну, и обсуждали дальнейший план действий. Было решено провести несколько дней за рекой и обследовать территорию пары филинов с Щербатовки. Так совпало, что эти птицы обитали неподалеку от одного из охотничьих домиков Вовы Волкова. Мы знали, что он с удовольствием составит нам компанию, поэтому прежде, чем переправиться через реку, отправились за ним на другой конец поселка.

Мы с Сергеем прошли на кухню через темные сени и увидели причудливую картину, которая заставила меня на секунду забыть о цели нашего визита. Почти всю поверхность кухонного стола скрывала гора рубленой рыбы, которая мало-помалу уменьшалась стараниями пухлой Аллы: она отщипывала маленькие порции бледного фарша и заворачивала их в кусочки теста. Это были рыбные пельмени, напоминающие дамплинги или равиоли, которые она собиралась сварить. Я был сражен огромным количеством фарша и спросил ее, где она раздобыла столько рыбы.

– Утром Вова поймал тайменя на побережье, недалеко от устья Амгу, – вяло откликнулась она усталым голосом и вытерла испачканные мукой руки о фартук.

Это произвело на меня впечатление.

– Сколько же их он наловил? – поинтересовался я.

Она бросила на меня унылый взгляд.

– Тайменя, – повторила она, подчеркивая окончание слова, чтобы я понял, что она использует единственное число. – Одну рыбину.

Я с недоумением посмотрел на возвышавшуюся передо мной гору фарша. Мне с трудом верилось, что все это получилось из чего-то одного, тем более одной рыбы. Алла почувствовала мои сомнения, нагнулась и достала из стоявшего на полу полиэтиленового пакета самую большую рыбную голову, которую мне доводилось видеть. Она держала ее на весу и повторила еще раз: «Одна рыба».

Сахалинский таймень{79}, который входит в число крупнейших представителей семейства лососевых, порой достигает двух метров в длину и может весить до пятидесяти килограммов. Кроме того, этот вид находится под угрозой исчезновения, и в первую очередь из-за чрезмерного вылова. Защитный статус этой рыбе присвоили всего за несколько месяцев до того, как Вова втащил одну из них к себе в лодку. А в 2010 году в соседнем Хабаровском крае на реке Коппи, что течет к северу от реки Самарги, основали природный заповедник{80}, в том числе и для того, чтобы защитить места нереста тайменя.

Мы застали Вову дома, и он охотно присоединился к нашему путешествию, за считаные минуты собрав рюкзак со всем необходимым. Алла вручила ему несколько стеклянных банок только что сваренных рыбных пельменей, которые в последующие дни станут основой нашего рациона. В то время я еще не знал, что сахалинский таймень находится на грани вымирания, иначе не стал бы его есть. Ведь это все равно, что пообедать рыбным филином или амурским тигром. Вряд ли и Вова знал, что этот вид находится под защитой: он был порядочным охотником, а иногда требовалось немало времени, чтобы новость о присвоении охранного статуса просочились с одного конца огромной страны на другой.

Отец Вовы, пожилой человек по имени Валерий, до пенсии служивший в местном пограничном гарнизоне, тоже был на кухне. Он тихо сидел на маленькой табуретке возле дровяной печи, составляя Алле компанию, пока та готовила. Надевая ботинки и все еще думая о таймене, я невзначай спросил у старика, ходит ли он с Вовой на рыбалку в море. Он громко рассмеялся в ответ, шлепнул себя ладонью по колену и рявкнул:

– Ну уж нет, с меня хватит!

Прежде, чем я успел уточнить причину, Сергей с Вовой вытолкали меня за дверь.