Павел Мариковский - Муравей-путешественник

Побоище продолжалось целый день, трупы убитых муравьев падали сверху вниз, как опилки. Как уже говорилось, в битве принимали участие только солдаты-хозяева и ни один рабочий не касался кровопролития. Чем же они занимались?

От пня-муравейника протянулась целая вереница рабочих, и каждый в спешке перетаскивал своих личинок и куколок. Добро переносилось в маленький, очень старый пень, отстоявший от главного жилища метрах в четырех. Несколько солдат занимались расширением камер в старом пне и вытаскивали опилки.

Вот откуда возникло побоище!

Муравьи-хозяева, завидев большое скопление чужих муравьев, восприняли все это как грабительский налет и организовали защиту не только жилища, но и самого драгоценного — своего потомства: личинок и куколок.

К вечеру сражение закончилось. Все чужаки были истреблены, их жалкие уцелевшие остатки я отнес далеко в сторону вместе с их остатком жилища.

Всю ночь муравьи-солдаты бегали по пню, трясли головами и добивали случайно уцелевших противников. Всю ночь муравьи-рабочие перетаскивали свои сокровища, хотя мнимая опасность давно миновала. Ночь прошла в муравейнике без сна, и никто из его жителей не занимался едой...

Утром следующего дня поверхность пня очистилась от кишевшей массы муравьев, а население муравейника спустилось вниз, на землю. Началась уборка трупов. Во все стороны подальше от жилища стали растаскиваться части погибших муравьев. И тут (какое трогательное зрелище!) среди работавших ползали солдаты без брюшка и тоже занимались общим делом. Им оставалось жить не более одних–двух суток. Не стало солдат, обвешанных головами. Кто-то в муравейнике помог им освободиться от этого неудобного украшения.

Одновременно с растаскиванием трупов во все стороны далеко от пня расползались солдаты. Они производили разведку, пытаясь обнаружить противника.

Теперь к подкинутому чужаку уже не относились так миролюбиво, как раньше, а сейчас же его уничтожали. И куколок чужаков сразу не решались затаскивать в свое жилище, а долго ощупывали их усиками. А из-за одной чужой куколки возникла распря: одни тащили ее в муравейник, другие упрямо пытались выбросить подальше прочь.

Возбуждение муравьев продолжалось долго, и только на третий день от старого, сгнившего пня потянулась обратная процессия с куколками и личинками. Тревога миновала, муравейник медленно и постепенно возвращался к своей прежней тихой и мирной жизни.

Муравейник в живой ели

Когда-то очень давно — может быть, более полувека назад — на здоровой елке сделали топором большую затеску. Возможно, это был какой-то условный знак жителей гор или обозначение границы между различными владениями. Дерево залечило рану смолой, и вокруг затесины появился валик коры — «наплывина». Обнаженная древесина сперва подсохла, затем потрескалась на солнце, и получилось то, что лесники называют «сухобочиной». Ее облюбовали усачи и рогохвосты, и в стволе живой ели против сухобочины личинки их проточили многочисленные ходы. Потом сухобочина привлекла внимание муравьев-древоточцев, и они построили тут свое жилище, проделав в стволе галереи и залы. Несмотря на множество различных поселенцев, раздиравших живое тело ели, она все жила и жила и тянула кверху свою стрелку-верхушечку.

Муравьи хорошо обосновались в сердцевине живой ели: развели множество тлей на ее ветках, понастроили подземные дороги во все стороны. Только одно было неудобство в этом муравейнике: подземные ходы не могли сразу же переходить в ходы муравейника, так как сухобочина была на высоте около одного метра, а ниже ее ствол имел хорошую, крепкую, смолистую кору. Поэтому из ходов до самого муравейника шел открытый путь по стволу. Этот-то открытый путь и оказался удобен для меня, так как здесь очень хорошо было видно, каких насекомых истребляли черные муравьи и сколь удачна была их охота.

Добыча оказалась у муравьев самая разнообразная. Но больше всего это были различные мягкотелые насекомые и в первую очередь гусеницы разнообразных, в большинстве вредных для леса бабочек. Таскали муравьи и мелких жуков, в том числе злейших врагов леса — короедов.

У главного входа муравейника — большой и расширенной щели — всегда торчало несколько медлительных солдат-сторожей. Они подталкивали друг друга своими большими головами.

«Ты спишь?» — стукая головой о голову, как будто спрашивал один сторож.

«Нет, не сплю!» — отвечал другой сторож и отвешивал вопрошающему ответный тумак.

Иногда сторожа перехватывали у муравья-охотника какую-нибудь мягкую и уже основательно обгрызенную гусеницу и, собравшись кружочком, быстро ее глодали. Не всем желающим полакомиться хватало места у стола, и они толпились вокруг. Зато когда пиршество заканчивалось, наступало попрошайничество: у насытившихся просили вкусной отрыжки.

Очень загадочное явление было замечено у этого муравейника. Иногда из отверстия показывался солдат и сбрасывал вниз голову с еще дрожащими усиками, а за нею брюшко с грудью, на которой вздрагивали в смертельной конвульсии ноги. Что это было: уничтожение своего или расправа со случайно забредшим чужаком?

Чтобы проверить предположение, из далекого гнезда приносятся черные муравьи и подсовываются в муравейник в живой ели. Чужаков внимательно ощупывают и вежливо выпроваживают из гнезда. Может быть, так расправляются с калеками, раненными в битве с врагами? Но раненого окружают заботливые муравьи, и он, если в силах, сам уползает в муравейник или тихо умирает. Труп его сбрасывается вниз и относится в сторону от ствола ели. Предположение об уничтожении своих муравьев все-таки остается.

Но кто же эти несчастливцы? Муравьи-тунеядцы, не желающие трудиться, или муравьи, чем-либо приносящие вред своей колонии? Разве узнаешь все тайны жизни муравьев, скрытой в стволе старой ели!

Мне очень не терпится посмотреть самое интересное — различные сигналы у муравьев, разведать значение их своеобразного языка. Для этого надо чем-то возбудить муравьев. Не подбросить ли сюда, на выступ коры, у самого входа, ворох еловых иголочек с гнезда рыжих муравьев вместе с обитателями? Рыжий муравей — враг черного. В лесу они конкуренты и, встречаясь, нападают друг на друга. Рыжий муравей часто занимает пни, столь удобные для поселения черного муравья. Поблизости никогда не бывает двух муравейников этих противников.

Кучка хвоинок с доброй сотней рыжих муравьев высыпана на выступ у самой сухобочины. Быстрые рыжие муравьи нападают на черных, но вскоре же, почувствовав необычность обстановки и численный перевес противника, падают с дерева на землю и разбегаются во все стороны. Лишь только немногие забияки вступили в драку. Черные большеголовые солдаты слегка возбуждены. Мощными челюстями они прокалывают головы неприятелям: челюсти рыжих муравьев разжимаются, муравьи падают мертвыми.