Ханс Шерфиг - Пруд

Убираешь граблями листья и тину со дна — прекрасное удобрение для огорода, — грузишь все на тачку и стараешься не задеть кого-нибудь из жителей пруда. И все-таки большие черные жуки попадают непременно. Отто Фридерих Мюллер еще в 1776 году назвал их «большими водяными навозными жуками»; а в современных учебниках они именуются водолюбами — перевод с латинского Hydrophilus. Жуки эти так велики, что с трудом помещаются в спичечный коробок: они достигают около четырех с половиной сантиметров. У них черный блестящий панцирь, снизу они плоские, сверху — сводчатые. Это сильные жуки. По данным справочной литературы, они широко распространены, но мне они попадались лишь несколько раз.

Водолюб по размерам сравним с жуком-плавунцом, оба они — водоплавающие жуки, но этим сходство и ограничивается: они отличаются друг от друга происхождением и в систематике занимают разные места. Если поместить водолюба в аквариум, видно, как жук попеременно двигает ногами, когда плывет; заметно, что плавает он плохо. В пруду он всегда держится прибрежной зоны. Водолюб в отличие от плавунца не хищник, питается растительной пищей; воду в аквариуме не загрязняет экскрементами, а изящно упаковывает их в белое серебристое вещество. В общем, приятнее обитателя для дома не найдешь.

Встреча с жуками в такое время года означает, что они зимуют в воде. Дышит жук, высунув голову (плавунец выставляет заднюю часть) над поверхностью, и воздух течет как бы по желобку, образованному передними чувствительными усиками и головой. Одну часть этого «желобка» ученые открыли в 1809 году, вторую — в 1913 году. О дыхании жуков наиболее подробно писал швейцарец Ф. Броше (1912 и 1914), о брачных играх — Везенберг-Лунд (1913). А судья Виктор Хансен, известный исследователь жуков, дал характеристику девяноста видов датских водолюбов в томе 36 «Фауны Дании» (1931).

По данным этих работ, жуки спариваются весной в зоне прибрежного мелководья, где самка достает до дна. Самец сидит на ней и сжимает четырьмя передними конечностями. При этом они вместе издают какие-то звуки.

Для яиц самки ткут красивый шелковый чехольчик. Он напоминает крошечный кораблик, который, когда его переворачиваешь, вновь возвращается в первоначальное положение, как игрушка ванька-встанька. Чехольчик снабжен чем-то вроде шланга, обеспечивающего приток воздуха к яйцам независимо от уровня воды в пруду. Французский энтомолог XVIII века Лейне со всей добросовестностью осветил методы тканья у самок водолюбов (1770).

Маленькие личинки первое время питаются собственными домиками. Позже они их покидают и ведут образ жизни хищников. А пустые коконы остаются плавать на поверхности пруда.

Поблизости от пруда живет невидимый, но коварный вредитель. Некое задиристое существо, которое уничтожает картофель. Это водяная полевка. Она прокладывает пологие подземные ходы вверх, к огороду.

Полевку трудно увидеть. Как и крот, она ведет подземный образ жизни, как и крот, насыпает земляные холмики над ходами. Но ее ходы не очень глубоки и корни садовых растений свободно свисают с потолка ее норки. Однажды, стоя у грядки с морковью, я вдруг увидел, как одна морковка медленно спускается под землю, — кто-то невидимый дергал ее снизу; если бы в это время я схватил за верх морковки, то мог бы помериться силой с таинственным подземным жителем.

Водяная полевка относится к грызунам; это один из видов водяных крыс. Но она не внушает отвращения, как настоящие крысы. Голова у полевки более круглая, чем у крысы, и увенчана маленькими ушками; хвост у нее короче и красивее крысиного; мех — серо-черный, более темный на спинке. В общем, полевка — милый маленький зверек, не вызывающий страха. Но все же лучше, если бы он поселился подальше от моего дома.

В этом году полевки почти полностью опустошили картофельные грядки. Некоторые картофелины были съедены наполовину, на других корневищах их вообще не было — эти жадные существа утащили к себе клубни целиком. Хуже всего то, что они, как и хомяки, берут больше, чем им нужно. Они грызут корни саженцев и в этом году испортили и орешник, и крыжовник. Когда изучаешь их ходы, иногда длиною до ста метров, наталкиваешься на целые груды продовольственных припасов… кстати, тогда-то и можно спасти добрую часть своей картошки.

В воде полевки плавают и ныряют, как бобры или ондатры. Не знаю точно, как они себя ведут по отношению к другим животным, но, насколько я заметил, они вегетарианцы. Кроме огородных растений, они с удовольствием грызут камыш. Их ходы от воды ведут вверх к чисто прибранным уютным норкам, где они живут парами, трижды в году производя на свет потомство. Они коммуникабельны, непритязательны (не то, что кроты) и мирно уживаются целыми колониями.

Старый пастор X. Л. Брем из Рентхендорфа, «Птичник» Брем[34], писал, например, что полевки плетут из тростниковых трубочек столы, за которыми они во время еды сидят прямо и благопристойно едят лапками. Но после обеда, рассказывает Брем, они ложатся на эти же столики, свернувшись клубочком, и спят до следующего приема пищи. Тут уж они ведут себя не по-человечески.

Полевок иногда называют водяными крысами. Они обитают во всех районах Дании, даже на маленьких отдаленных островках, и там, где слишком много болот и водоемов, они особенно докучают. В систематике их относят к роду полевых мышей (Arvicola), хотя они и не похожи на встречающихся в Дании южных и северных мышей. Тело одной погибшей полевки достигало от морды до кончика хвоста двадцати пяти сантиметров. Зоологическое название водяных полевок: Arvicola amphibius.

Двадцать пятое сентября 1740 года — знаменательный день в истории зоологии. В этот день швейцарец Абраам Трамбле[35] разрезал пресноводный полип — гидру — на две части. Обе части после операции продолжали жить. Из одного куска, названного Трамбле «головой», выросло новое тело, а из другого — новая «голова». Спустя четырнадцать дней после эксперимента возникли два новых живых организма.

Опыт Трамбле послужил началом для целого ряда экспериментов и наблюдений относительно способности животных организмов к регенерации. Были собраны обширные данные о жизненных связях низших организмов. На возможность регенерации у раков указывал еще Реомюр, а соотечественник Трамбле Шарль Бонне пошел дальше, поставив опыты с ленточными и дождевыми червями; в результате он изучил не только сам процесс регенерации, но и скорость восстановления утерянных частей и влияние температуры на этот процесс.