Айвен Сандерсон - Тайны "снежного человека"

Я так подробно остановился на этом моменте только потому, что все эти названия относятся к одному и тому же существу. Это так, если говорить об индейцах. Но вы вправе спросить, почему существа, о которых идет речь, так сильно различаются наружностью. Однако если провести анализ ситуации, можно заметить, что различаются они только по двум признакам — (а) длине и типу волосяного покрова, а также его расположению на теле и (б) цвету кожи и шерсти. Более детальный анализ также показывает, что эти различия, по-видимому, вызваны половыми и возрастными различиями. У молодых особей типа "Джеко" и еще одного существа, застреленного местным охотником — эта история будет описана чуть позднее, — как говорят очевидцы, были светлые лица и темные, лоснящиеся прямые волосы, сплошным покровом покрывающие все тело (примерно как у шимпанзе). А у взрослых особей, как говорят, всегда наблюдаются темные лица и кожа, цвет волосяного покрова красновато-коричневый, волосы чаще всего спутанные, а концы волос иногда беловатые или серебристые. На вопрос о растительности на голове однозначного ответа нет, но большинство из тех, кто видел подобные существа вблизи, говорят, что волосы на голове были очень короткими, борода отсутствовала, но в области бровей у них были клочки длинных волос, торчащих вперед, вверх, а иногда даже назад, как у некоторых видов паукообразных обезьян.

Изменение с возрастом длины и формы волосяного покрова полностью согласуется с тем, что мы наблюдаем у других млекопитающих, в большей степени у приматов и в особенности у человекообразных обезьян. Возрастное изменение цвета волос в точности совпадает с нашими предположениями и очень похоже на то, как это происходит у горилл и некоторых видов гиббонов. У детенышей шимпанзе в начале их жизни очень часто цвет лица и ладоней такой же, как у людей белой расы, а к концу жизни цвет лица становится таким, как у дравидов. У некоторых видов горилл волосяной покров бывает рыжего оттенка — "черный" цвет волос у млекопитающих определяется только наличием темного пигмента меланина, и на самом деле он не черный, а темно-коричневый, — и у всех он с возрастом становится серебристо-серым. Существуют виды горилл, у которых цвет волос на голове светло-каштановый, как у некоторых людей. Самым причудливым может быть цвет шерсти у части видов гиббонов. Он бывает черным, серым, шоколадным, белым или бежевым с самого рождения и до конца жизни, а с возрастом может постепенно изменяться. Таким образом, различные виды живых существ могут выглядеть по-разному. Поэтому нет ничего удивительного в том, что упомянутые выше представители "снежных людей" могут в начале жизни иметь черные лоснящиеся волосы и светлые лица, а к старости темные лица с седыми волосами на голове и красноватую шерсть с проседью. У женских особей седина может отсутствовать, а шерсть выглядеть менее спутанной. Кроме того, возможно семейное сходство.

Давайте хронологически вернемся в 1920-1921 годы, но оставаясь в Британской Колумбии. Как я уже говорил в своем кратком историческом обзоре, это были самые важные даты в том смысле, что именно тогда появился термин "снежный человек", а исследование всей проблемы в целом вступило в новую фазу. Я часто задумываюсь над тем, что бы случилось, если бы индейское слово для подобных существ в той стране перевели бы неправильно и по ошибке оно звучало бы более привлекательно. Полагаю, мы бы в то время стали свидетелями снаряжения экспедиции журнала "Нью-Йорк джорнэл америкен" в район озера Харрисон, а адмирал Берд возил бы шкуры-трофеи в Чикаго из деревушек с полуострова Аляска. Ведь это не что иное, как причуда истории и цепь ужасных ошибок, вследствие чего Непал занял место острова Ванкувер на карте исследования проблемы "снежного человека". Хотя надо сказать, гора Эверест тоже сыграла свою роль.

Более того, примерно в то время именно в Британской Колумбии случилось происшествие, которое во многих отношениях можно назвать самым фантастическим инцидентом, связанным со "снежным человеком", из всех, которые когда-либо происходили на земле. Широко известно о нем стало лишь в 1957 году, хотя сам инцидент имел место в 1924 году, и произошел он в гористой местности в районе залива Тоба, расположенном на побережье Британской Колумбии. Оно стало достоянием гласности, благодаря письму ушедшего на покой старателя и лесоруба шведского происхождения Альберта Остмена (письмо было послано Джону Грину, владельцу газеты "Эдванс", которая выходила в свет в Агассице, небольшом городке в районе озера Харрисон, расположенного в 70 милях (примерно в 112 километрах) от Ванкувера). Это письмо, в свою очередь, было написано в ответ на публикацию господином Грином письменного свидетельства, данного под присягой Уильямом Роу (в то время проживавшим в городе Эдмонтон, провинция Альберта), о некоторых событиях, очевидцем которых он был и которые имели место в местечке Мика-Маунтин на границе провинции Альберта в 1955 году. Это свидетельство будет в полном объеме воспроизведено в следующей главе, а суть его заключалась в описании встречи с "саскуотчем" женского пола. Прочитав это свидетельство, господин Остмен решил нарушить свое молчание, которое он хранил почти четверть века, и сообщить, что произошло лично с ним. Остмен в настоящее время проживает в городке Форт-Лэнгли, который находится довольно далеко от местечка Чиллиуэк, и Джону Грину, в течение многих лет собирающему всевозможные сведения о "саскуотчах", пришлось сначала долго искать, а затем уговаривать Остмена написать подробно о том инциденте. Остмен оказался большим педантом и изложил свою историю в двух толстых тетрадях. Грин опубликовал ее в своей газете вместе с письменным свидетельством, данным под присягой Остменом, которое подтверждало истинность приводимой истории.

Я имел счастье встречаться с двумя этими джентльменами в компании с моим партнером Робертом Кристи, с которым мы в то время вместе путешествовали, и Рене Денденом с супругой. Денден был швейцарцем, а его жена шведкой, как и Остмен. Поскольку я к тому времени уже располагал текстом истории Остмена как на бумаге, так и на магнитной ленте (записью интервью Остмена, которое он дал репортеру местной радиостанции), я построил свои вопросы так, чтобы оживить в его памяти зоологические или антропологические детали. Признаю, что, задавая свои вопросы, я строил всяческие ловушки и злоупотреблял сугубо специальными терминами, что было, конечно, грубостью с моей стороны. Понимаю также, что своим поведением вызвал большое неудовольствие Джона Грина и супругов Денден, которые не только находились под большим впечатлением от рассказанной истории и испытывали огромное уважение к Остмену, но и чувствовали, что посторонние вроде меня хотят сбить его с толку, воспользовавшись небольшими языковыми трудностями последнего. Однако я не согласен с тем, что Остмен не обладал мудростью пожилого человека и большим жизненным опытом, что у него отсутствовало чувства юмора, помогающее в любой трудной ситуации. И я не думаю, что он обиделся на меня тогда или обидится сейчас, когда прочтет эти строки. На самом деле я чувствовал, что он все время подсмеивался надо мной. И думаю, что если он хоть раз вспомнил обо мне после того, как я ушел, то наверняка как об "очень забавном парне" — именно так он любил выражаться. Но гораздо важнее было то, что я ушел очень и очень озадаченным.