Игорь Акимушкин - Невидимые нити природы

Словом, почти в любой области биосферы, к которой обращались гелиобиологи, происходят явления, тесно зависимые от Солнца.

Французский врач М. Фор, обнаружив, что увеличение внезапных смертностей и обострение хронических заболеваний состоят в полной корреляции с повышенной солнечной активностью, создал первую в мире «медицинскую службу Солнца». Теперь подобные же учреждения существуют и в других странах, и у нас тоже (первая лаборатория по гелиобиологии учреждена в СССР в 1968 году в Иркутске).

«Прогнозы резких колебаний солнечной активности (в частности, хромосферных вспышек) должны будут учитываться не только в космической биологии и медицине, но и в практике здравоохранения, в сельском хозяйстве и других отраслях науки и народного хозяйства» (БСЭ).

Власть Земли

Не только от нашего всемогущественного светила тянутся невидимые нити корреляции к биосфере Земли, но и сама Земля (ее климат, почвы, магнетизм и пр.) изменяет лик живой природы.

Многие животные в условиях одинакового климата и ландшафта приобретают сходные изменения в окраске и телосложении. Зоологи, внимательно к этому присмотревшись, составили несколько экологических законов, или правил.

Например, правило Бергмана (названо оно так в честь его первого исследователя): животные быстрее и лучше растут в северных, холодных областях своего обитания. На юге, в странах теплого климата, водятся более мелкие разновидности тех же видов. На севере, в тайге и тундре, живут самые большие — волки, лисы, зайцы, медведи, лоси.

Некоторые из них, олени и медведи например, увеличивают свой рост и с запада на восток. Бурые медведи Западной Европы просто карлики в сравнении с медведями Сибири, а те в свою очередь мельче медведей Камчатки и Аляски. Владыка лесов Аляски — бурый медведь кадьяк весит около 700 килограммов, а длина его — 3 метра. Когда он стоит на четырех лапах, то его рост в плечах — 135 сантиметров, а европейского медведя — только 1 метр.

Второе экологическое правило (правило Аллена) утверждает, что в холодных местностях, на севере или в горах, у птиц и зверей уши, клювы, хвосты и ноги (то есть выступающие части тела) короче, чем у тех же животных в теплых краях. На островах у птиц клювы более длинные, чем на континентах.

Правило Глогера: во влажном климате животные более темно окрашены, чем в засушливом. Даже черный, как ночь, ворон, который обитает и во льдах Гренландии, и в пустынях Сахары, на юге, то есть в знойной Африке, светлеет — он здесь с каким-то коричневым оттенком, кроме того, мельче ростом и более длинноносый, чем на севере.

Птицы, которые живут в холодном климате, утверждает известный орнитолог Эрнст Майр, откладывают больше яиц, чем их южные собратья. И у зверей на Севере больше детенышей в помете. А дикие свиньи, обитающие в сырых местах, крупнее своих сородичей из сухих угодий.

У северных (и высокогорных) птиц более длинные крылья (и сами они крупнее), чем у южных и равнинных разновидностей. Зато южные птицы ярче окрашены.

Мыши и полевки — обитатели равнин — крупнее своих высокогорных соплеменников, потому что в горах слой почвы тоньше, это и ограничивает рост роющих норы грызунов (это правило не все зоологи считают вполне доказанным).

Размер рыбы в прямой пропорции зависит от величины водоема, в котором она живет. Это доказано опытом: две рыбки одного возраста и вида неодинаково растут в аквариумах разной величины, если даже их одинаково кормить. Рыбка в маленькой банке сильно отстает в росте от той, что плавает на просторе в большом бассейне.

Давно известно также, что олени и косули в болотистых лесах, где почва бедна кальцием, плохо растут. Рога их, как правило, принимают странные формы: уродливо скручены.

Многие животные, обитающие в бедных кальцием лесах и степях, вынуждены есть землю, чтобы как-то восполнить соли, недостающие в пище. Это, например, сайгаки, сурки, лемуры, олени, бараны аргали, слоны. Так, слоны буквально «грызут» известковые камни, пробивая бивнями в скалах глубокие ниши.

Коневоды заметили также, что лучших скаковых и рысистых лошадей выращивают конные заводы юго-востока Европейской России: здесь почва богаче известью и, следовательно, кальцием.

Можно без конца продолжать эту серию примеров: их очень много. Но есть ли в том необходимость? Ведь и тех, о которых уже сказано, достаточно, чтобы показать, как тесно переплетены живые нити в незримых, но прочных тканях биосферы, где пульс каждого дыхания бьется в унисон с другим.

Тут связь двусторонняя. Не только биосфера под влиянием земных и неземных сил изменяет свои свойства. Природа живая тоже меняет лик Земли, создавая новые ландшафты, а порой и климат ее. Дальше мы поговорим об этом подробнее.

Наступление на равновесие

Так было в веках. Но вот явился человек!

В каменном веке экологическое влияние людей на окружающую среду было ничтожно. В более позднюю эпоху, каких-нибудь двести лет назад, жизнь местных племен тоже незначительно вторгалась в равновесие, установившееся в природе на их родине.

Когда первые поселенцы из Британии и Голландии высадились на востоке Северной Америки, их поразило здесь великолепное буйство трав. От Северной Мексики до озера Виннипег, от подножия Скалистых гор до Аппалачей на востоке простиралась необъятная травянистая равнина — прерия.

Бесчисленные стада бизонов топтали землю прерий и лесов от северной Мексики до Большого Невольничьего озера в Канаде, более одной трети Северной Америки занимала обитаемая ими территория.

Педро Кастанедо пересек в XVI веке Великие равнины Среднего Запада этой страны. Он был потрясен тем, что увидел: «Буйволов (не кроликов, не коз, а буйволов! — И. А.) паслось на равнине так много, что я не знаю, с чем их можно и сравнить, разве что с рыбами в море».

И все, кто приходил сюда вслед за Кастанедо, описывая сказочное изобилие бизонов, употребляли такие выражения: «бесчисленное множество», «невероятное число», «кишащие мириады», словно речь шла о насекомых, а не о быках.

Едва ли в меньшем числе кочевали по просторам прерии и антилопы-вилороги.

А грызунов, луговых собачек, как предполагают, жило в этой самой прерии 400 миллионов!

Все это изобилие копытных и грызунов кормилось травой. Но не оскудевала степь!

Но как только стада домашнего скота, привезенного из-за океана, стали пастись в прерии, все дальше и дальше проникая в ее просторы (еще до землепашества), так сразу травяной покров захирел.