Борис Левин - Еще один шаг

Так несколько часов братья просидели на березе. А утром…

«Я НЕ ОСТАВЛЮ ТЕБЯ»

Ураган не вернулся. Без него мальчики снова почувствовали себя одинокими, заброшенными в непроходимых лесных дебрях. К тому же утром после ночного происшествия обнаружилось: Валерка совершенно не может идти. Правда, с березы он сполз сам, но, сделав один шаг, громко вскрикнул, упал и не мог встать.

Алешка смотрел на брата и не знал, что придумать. До этого дня пусть понемногу, но они все-таки двигались. А что делать теперь?

Утро между тем разгоралось все ярче и ярче.

Сквозь ветви виднелась поляна, на которой разыгралась ночная баталия. На примятой траве валялись клочья рыжей шерсти, под самой березой остались следы волка — крупные, круглые, и следы Урагана — помельче, слегка вытянутые. В отдельных местах трава была вырвана, обнажились песчаные проплешины.

Ребята понимали: если бы не Ураган, им бы несдобровать. Ураган смело бросился на врага. Неужели же он не вернется, неужели они не увидят его больше?

Но делать нечего — надо что-то придумать и двигаться дальше, не сидеть же сложа руки на одном месте. А что, если Валерку поддерживать под руку?

— Попробуй встань, я помогу.

— Болит…

Валерка редко жаловался, если, бывало, и падал, до крови обдирая коленки. Теперь ему в самом деле очень больно, нога так и горит. Надо, наверно, больше и чаще прикладывать подорожник.

— Если бы возок сделать, — сказал Валерка.

— А зачем?

— Ты бы меня повез.

— Еще чего…

Алешка, однако, думал совсем другое. Возок не возок, а волокушу соорудить надо. И сделать это просто: взять две большие ветки и связать.

Не долго возился Алешка с волокушей. Упругие ветви сплелись так крепко, что их нарочно не разнимешь. Алешка попытался разорвать — ничего не вышло. Значит, подходяще связал.

— Ну-ка, ложись.

И вот уже Валерка лежит поверх пушистых ветвей, как на перине. Если б только не болела нога и не хотелось так есть.

— Поехали! — бодро сказал Алешка и напряг все силы, чтобы сдвинуть волокушу. Ветви заскользили по земле и… выдернулись из-под Валерки.

— Руками держись… Эх, не умеешь!

Валерка обиженно засопел. Алешка помог ему сесть на волокушу снова, показал, как надо держаться за ветки, чтобы не упасть.

— Ага, — бормотал Валерка, — ты попробуй… У меня руки не держат.

— А ты все равно держись.

Алешка сделал несколько шагов. От напряжения дрожали ноги, а руки… казалось, они отнимаются. Но, крепко сцепив зубы, упрямо наклонив голову, Алешка прошел десяток шагов и… упал.

— Лешка, что ты? — позвал Валерка. — Ударился?

Алешка зашевелился, приподнял голову, влажные глаза блестели.

— Ты… плачешь?

За все дни блужданий по лесу Валерка ни разу не видел, чтобы Алешка плакал.

— Не плачу я совсем.

— А почему слезы?

— Ну и дурак.

Алешка встал, снова впрягся в волокушу, снова прошел несколько шагов и, споткнувшись, упал.

— Лешка! Встань! — требовал Валерка.

Брат не двигался и не отвечал. Это очень встревожило Валерку. Он подполз поближе, потянул Алешку за руку.

— Лешка, встань же!

— Зачем?.. Мне, может, полежать хочется.

— Так и сказал бы, а то молчишь…

Алешка провел рукой по лицу, потрогал голову. Почему она болит? Поднялся — ноги дрожат. Нет, тащить волокушу он не сумеет. Даже одного шага не сделает. Что же делать? Ведь нельзя сидеть. Может быть, за этой поляной начнется лежневка, а там и поселок. Но как дойти до поляны?

— Лерка, знаешь что… Давай бросим волокушу. Тяжелая она и… неудобная.

Валерка кивнул:

— Противная волокуша.

— Пойдем лучше… Я помогу тебе.

Валерка подумал и вдруг сказал:

— Лешка, ты сам пойди… посмотри.

— А ты один останешься?

— Я подожду.

Алешка долго тер ладошкой затылок. Ну что скажешь? Может быть, в самом деле так лучше?

— Ладно… Дойду до поляны и посмотрю.

— А дальше ты не пойдешь?

— Вот еще… Чего б это я дальше пошел?

Алешка прикрыл Валерку курткой, хотя в лесу и не было холодно, и пошел.

Вслед ему очень внимательно смотрел Валерка.

Поляна была уже близко — метров пятьдесят, не больше, а за поляной, казалось, была еще одна поляна — и, наверно, побольше. А может быть, Алешке так казалось, просто лес там был пореже.

Алешка несколько раз оглядывался — далеко ли остался Валерка, и шел дальше. Наконец он вышел к поляне.

Вот она за кустиками, вот кустики позади, и Алешка увидел ее — большую, круглую, как большое зеленое блюдо.

Но что это? Зарод? Нет, не похоже. Разве бывают такие зароды?

Алешка прошел еще несколько шагов и как вкопанный остановился. Прямо перед ним стояла избушка. Отсюда она казалась крошечной, будто бы вышла из сказки и стала среди поляны, но у ней все было, что полагается у настоящих изб, — два окна, дверь и, главное, крыша. На миг Алешке почудилось, избушка валится набок, крыша пошла вниз, а окна… окна полезли вверх, и земля тоже стала уползать из-под ног. Чтобы не упасть, схватился руками за дерево, прислонился к нему. Слабость и тошнота постепенно проходили. Алешка открыл глаза и тихо позвал:

— Валерка, гляди! — словно Валерка был рядом.

Надо Валерку привести скорее. И Алешка поспешил обратно, к Валерке.

Увидев лицо брата, Валерка спросил:

— Что там, Лешка?

— Идем скорей… Увидишь.

Алешка подхватил Валерку под руки, помог встать.

— Что там, Лешка?

— Увидишь…

Вцепившись в Алешкину руку, опираясь на колышек, Валерка поковылял, ступая на носок больной ноги. Боль отдавалась во всей ступне, но Валерка терпел: там, на поляне, что-то было интересное.

И вот они на поляне.

ИЗБУШКА

— Что это? — спросил Валерка, не поверив себе.

Задыхаясь, вытянув, как гусенок, шею, Алешка почти потащил Валерку и, не дотянув пяти метров, оставил, бросился к избушке, распахнул дверь — она легко открылась, словно только и ждала, чтобы ее открыли.

— Лешка! — Валерка умоляюще смотрел на него. — Возьми меня.

Алешка вернулся, подхватил Валерку под руки и потащил за собой.

— Это охотничья…

— Сюда придут и найдут нас?!

— А что там, на столе?.. Смотри!

На столике у маленького, на четыре стекла, оконца лежало что-то черное. Алешка подбежал, схватил обеими руками.

— Хлеб!.. Рыба!.. И нож вот.

— Лешка!

— Поделим.

Алешка держал в одной руке хлеб и рыбешку, другой рукой помогал Валерке перебраться через порог, потом осторожно уложил его на полу.