О всех созданиях - больших и малых - Джеймс Хэрриот

Ознакомительный фрагмент

Я попытался возразить, но машина уже катила по проселку, а подбородок Зигфрида был упрямо выставлен вперед. Ну пусть сам убедится.

Завизжав тормозами, мы остановились перед домом фермера. Машина еще не замерла окончательно, а Зигфрид уже выскочил и рылся в багажнике.

— Черт! — возопил он. — Нож для вскрытий куда-то задевался. Ну да ничего, возьму что-нибудь в доме.

Захлопнув крышку багажника, он ринулся к двери.

На стук вышла жена фермера, и Зигфрид озарил ее улыбкой.

— Доброе утро, доброе утро, миссис Ситон. У вас есть нож для разрезания жаркого?

Почтенная женщина с недоумением подняла брови.

— Что-что?

— Мне нужен нож для разрезания жаркого, миссис Ситон. И, пожалуйста, поострее.

— Вам нужен нож для разрезания жаркого?

— Да-да, совершенно верно! — воскликнул Зигфрид, чей скудный запас терпения быстро истощался. — И если вас не затруднит, то побыстрее. У меня мало времени.

Фермерша в полной растерянности вернулась на кухню, и оттуда донесся ее взволнованный шепот. В окнах стали возникать головки детей, с любопытством разглядывавших Зигфрида, который раздраженно переминался с ноги на ногу. Наконец из двери вышла одна из дочек и робко протянула ему длинный, страшноватого вида нож. Зигфрид схватил его и провел большим пальцем по лезвию.

— Никуда не годится! — сердито крикнул он. — Разве вы не поняли, что мне нужен по-настоящему острый нож? Принесите мне точильный брусок.

Девочка кинулась на кухню, и там послышались взволнованные голоса. Прошло несколько минут, прежде чем из двери буквально вытолкнули другую девочку.

Она бочком приблизилась к Зигфриду на расстояние вытянутой руки, сунула ему брусок и тут же кинулась назад к двери.

Зигфрид гордился своим умением затачивать ножи и делал это с наслаждением. Водя лезвием по бруску, он так увлекся, что даже запел. Из кухни не доносилось ни звука, и тишину нарушали только скрежет стали о брусок и немузыкальное пение. Внезапно наступала пауза — это Зигфрид пробовал лезвие, а потом скрежет и пение возобновлялись. Наконец, удовлетворенный результатом очередной пробы, он заглянул в дверь и громко крикнул:

— Где ваш муж?

Ответом было молчание, и он широкими шагами направился в кухню, помахивая сверкающим ножом. Я пошел за ним и увидел, что миссис Ситон и девочки забились в дальний угол и смотрят на него широко открытыми испуганными глазами.

— Ну, я могу начать, — заявил он, махнув ножом в их сторону.

— Что начать? — прошептала фермерша, прижимая к себе дочек.

— Вскрытие овцы. У вас ведь сдохла овца?

Недоразумение выяснилось, и последовали извинения.

А позже Зигфрид сделал мне выговор за то, что я направил его не на ту ферму.

— Впредь будьте повнимательнее, Джеймс, — сказал он с грустной серьезностью. — Подобные промахи производят весьма неблагоприятное впечатление. Весьма.

Но я уже привык к таким поворотам на сто восемьдесят градусов. Помнится, было утро, когда Зигфрид спустился к завтраку, устало протирая покрасневшие глаза.

— Меня подняли с постели в четыре утра! — простонал он, вяло намазывая маслом ломтик поджаренного хлеба. — И хотя мне неприятно это говорить, Джеймс, но только по вашей вине.

— Как по моей? — спросил я растерянно.

— Да, мой дорогой, по вашей. Та самая корова с легкой тимпанней рубца. Фермер сам пользовал ее бог знает сколько времени. Сегодня пинта льняного масла, завтра сода с имбирем, а затем в четыре часа утра он решает, что настало время обратиться к ветеринару. Когда же я указал, что можно было бы спокойно подождать несколько часов, он заявил, что мистер Хэрриот велел ему звонить не стесняясь, — он, дескать, приедет в любое время, днем или ночью. — Зигфрид постучал по крутому яйцу так, словно разбить скорлупу было ему не по силам. — Ну разумеется, добросовестность и усердие — прекрасные вещи, но если можно было тянуть несколько дней, так уж можно подождать до утра. Вы их балуете, Джеймс, а расхлебывать должен я. Мне надоело, что меня поднимают с постели по пустякам.

— Искренне сожалею, Зигфрид. Я же ничего подобного не хотел. Наверное, виной моя неопытность. Но, если бы я не поехал на вызов, меня замучили бы опасения, что животное погибнет. А отложи я до утра, она сдохнет — как бы я тогда себя чувствовал?

— Ну и пусть, — огрызнулся Зигфрид. — Дохлая скотина — лучшее средство образумить их. В следующий раз нас вызовут сразу, только и всего.

Я запомнил этот совет и попробовал ему следовать. Неделю спустя Зигфрид сказал, что ему надо серьезно со мной поговорить.

— Джеймс, я знаю, вы не обидитесь. Но старик Самнер сегодня жаловался мне, что вчера ночью позвонил вам, а вы отказались поехать к его корове. Вы знаете, он хороший клиент и отличный человек, но он был возмущен. А нам не хотелось бы его потерять, правда?

— Но ведь это же просто хронический мастит, — сказал я. — Молоко чуть хуже свертывается, только и всего. А он ее почти неделю пичкал каким-то шарлатанским снадобьем. Ела корова прекрасно, и я подумал, что можно без всяких опасений подождать до утра.

Зигфрид отечески положил мне руку на плечо, и лицо его приняло бесконечно терпеливое выражение. Я стиснул зубы. К его взрывам нетерпения я давно привык, и они меня нисколько не раздражали, но сносить его терпеливую снисходительность было куда труднее.

— Джеймс, — сказал он мягким голосом, — в нашей профессии есть одно главное правило, перед которым все остальное отступает на задний план, и я скажу вам какое. БЫТЬ ВСЕГДА НАГОТОВЕ. Вам надо запечатлеть его в своей душе огненными буквами. — Он назидательно поднял палец. — БЫТЬ ВСЕГДА НАГОТОВЕ. Не забывайте этого, Джеймс, ни на секунду. Каковы бы ни были обстоятельства, в дождь и в жару, ночью и днем, если клиент вас вызывает, вы обязаны ехать к нему, и ехать охотно. Вот вы говорите, что причина не показалась вам срочной. Но ведь, в конце-то концов, вы полагались только на слова владельца, а он некомпетентен решать, насколько это срочный случай. Нет, дорогой мой, вы обязаны ехать. Пусть они сами пользовали животное, но ему могло вдруг стать хуже. И не забывайте, — он торжественно погрозил пальцем, — животное могло сдохнуть!

— Но, по-моему, вы говорили, что дохлая скотина — лучшее средство их образумить? — съязвил я.

— Что-что? — вопросил Зигфрид в полном изумлении. — Впервые слышу подобную чушь. Но довольно об этом. Просто впредь не забывайте: НАДО ВСЕГДА БЫТЬ НАГОТОВЕ.

Глава восьмая