Орасио Кирога - Анаконда

Ознакомительный фрагмент

В три часа дня он постучал в дверь доктора Аррисабалаги. Его замысел был очень прост — обратиться к адвокату по какому-нибудь нехитрому вопросу: может быть, зайдя в дом, он увидит ее.

И он пошел. Услышав звонок, кто-то стремительно перебежал патио{13}. Это была Лидия. Со всего разбега она схватилась за стеклянную дверь. Но тут увидела Небеля. Лидия была одета по-домашнему. Вскрикнув, она инстинктивно заслонилась руками и убежала еще быстрее.

Минуту спустя дверь в консультацию открыла ее мать. Она встретила своего старого знакомого с большим радушием, чем четыре месяца назад. Небель не помнил себя от счастья. Сеньору, казалось, вовсе не волновали его юридические дела, да и Небелю было в тысячу раз приятнее беседовать с ней, чем с адвокатом.

И все же он сидел словно на раскаленных углях. Охватившая его радость была не менее жаркой. Ему хотелось поскорее уйти, чтобы свободно, наедине с самим, собой, насладиться своим огромным счастьем. Не следует забывать, что Небелю было всего восемнадцать лет!

— Уходите, так скоро! — сказала сеньора. — Я надеюсь, что мы будем иметь удовольствие снова видеть вас у себя. Не правда ли?

— О, конечно, сеньора!

— Мы все были бы так рады… Думаю, что все! Хотите, проконсультируемся? — пошутила она, улыбаясь ему по-матерински доброй улыбкой.

— О, от всей души! — ответил Небель.

— Лидия! Пойди-ка на минутку! Тут пришел один твой знакомый.

Лидия вошла, когда он уже поднялся, чтобы уходить. В глазах ее искрилось счастье. Она подошла к Небелю и с очаровательным смущением протянула ему большой букет фиалок.

— Если вам не скучно с нами, можете навещать нас каждый понедельник, — предложила мать. — Что вы на это скажете?

— Что это слишком редко, сеньора! — возразил юноша. — Я буду приходить и по пятницам. Вы разрешите?

Сеньора рассмеялась.

— Я не знаю… Я не могу решить этого одна. Посмотрим, что скажет Лидия. Что ты скажешь, Лидия?

Девушка, которая не сводила с Небеля сияющих глаз, радостно ответила ему «Да!», уверенная, что именно так она и должна была ответить.

— Прекрасно: тогда до понедельника, Небель.

— А вы не разрешите мне прийти сегодня вечером? — спросил он. — Сегодня — такой необычайный день…

— Хорошо! Приходите! А сейчас проводи его, Лидия.

Но Небель простился с ними тут же и, не в силах устоять на месте, умчался со своим букетиком, который успел порядком растрепать.

Он чувствовал себя на седьмом небе.

II

На протяжении двух месяцев, в долгие часы разлуки и в короткие минуты свиданий, Небель и Лидия безумно любили друг друга.

Он был романтиком — из тех, что легко настраиваются на меланхолический лад. Когда моросил дождик, одевая в серый бисер патио, сердце у Небеля надрывалось от грусти. И понятно, что Лидия, эта синеглазая, с ангельским личиком девочка, уже исполненная неотразимой женской прелести, воплотила в себе его идеал. А ей Небель казался красивым, смелым и умным. Но он был слишком молод. Только это облачко и омрачало их взаимную любовь. Юноша оставил учебу, пренебрег карьерой и прочими «излишествами». Все, чего он хотел — это жениться. Но в пользу женитьбы говорили только два обстоятельства: во-первых, он просто жить не мог без Лидии, во-вторых, ничто не остановило бы его на пути к достижению этой цели. И все-таки он предчувствовал, вернее чувствовал, что крушение — не за горами.

Его отец был глубоко огорчен тем, что из-за какой-то любовной истории, завязавшейся во время карнавала, Небель бездельничал целый год, и счел наконец необходимым со всей решительностью поставить точки над «и». Как-то в конце августа между ними произошел решительный разговор.

— Мне сказали, что ты продолжаешь ходить в дом Аррисабалаги. Это верно? Почему ж ты не удостоишь меня хоть одним словом по поводу всей этой истории?

В тоне отца Небель уловил приближение бури и дрожащим голосом ответил ему:

— Я ничего не сказал тебе, папа, потому что знал: ты будешь недоволен, если я заговорю об этом.

— Ба! Не стоит трудиться, чтобы угодить мне… Но я хотел бы знать: ты ходишь в этот дом как жених?

— Да.

— И они принимают тебя всерьез?

— Думаю, что да.

Отец внимательно посмотрел на него и забарабанил пальцами по столу.

— Хорошо! Очень хорошо!.. Слушай меня… Мой долг направить тебя по правильному пути. Ты понимаешь, что делаешь? Ты подумал о том, что из всего этого может выйти?

— А что может выйти?

— Да то, что ты женишься на этой девушке. Но послушай, ты уже в таком возрасте, когда человек в состоянии мыслить. Ты знаешь, кто она такая? Откуда она? Ты знаком с кем-нибудь, кто бы знал, какой образ жизни она ведет в Монтевидео?

— Папа!

— Да, что они там делают! Ба! Не делай такое лицо… Я не… невесту твою имею в виду. Она — ребенок и не понимает того, что делает. Но ты-то знаешь, на чьи деньги они живут?

— Нет! И знать не хочу, потому что хоть ты мне и отец…

— Ба, ба, ба! Погоди с этим. Я говорю с тобой не как отец, то же самое мог бы тебе сказать любой порядочный человек. И раз тебя так возмущает мой вопрос, пусть кто-нибудь другой расскажет тебе, в каких отношениях состоит мать Лидии со своим деверем.

— Да! Я знаю, что она была…

— А! Так ты знаешь, что она была любовницей Аррисабалаги и что он или кто-то другой содержит ее в Монтевидео? И тебе это нипочем!

— Да, я знаю! Я знаю, что твоя невеста не имеет ко всему этому никакого отношения. Нет более прекрасного порыва, чем твой… Но будь осторожен, пока не поздно… Нет, нет, успокойся! Я не собираюсь оскорблять твою невесту и, как я уже сказал тебе, думаю, что порочное окружение не успело наложить на нее своего отпечатка. Но если мать девушки хочет заключить между вами брачную сделку, вернее, торговую сделку, в расчете на состояние, которое ты унаследуешь после моей смерти, то передай ей, что старому Небелю эта коммерческая операция не по вкусу и что он скорее пошлет свое состояние ко всем чертям, чем согласится на этот брак. Вот и все, что я хотел тебе сказать.

Юноша очень любил своего отца, хотя у того был тяжелый характер. Он вышел из дому, не помня себя от гнева: сознание, что он не может подавить этот гнев, несмотря на всю его несправедливость, еще больше распаляло его. Он уже давно не был в неведении относительно того, что сказал ему отец. Мать Лидии была любовницей Аррисабалаги еще при жизни своего мужа и четыре-пять лет спустя после его смерти. Они еще и теперь встречались время от времени, но здоровье старого развратника, так и оставшегося холостяком, было подорвано подагрой. И он уже далеко не пользовался тем расположением своей невестки, на какое претендовал; если же он следил за тем, чтобы мать и дочь ни в чем не нуждались, то делал это из чувства благодарности, как бывший любовник, а также для того, чтобы дать пищу сплетням, которые льстили его самолюбию.