Борис Левин - Еще один шаг

Валерка, шедший сзади, остановился, хотел закричать и не смог.

Он все видел. На его глазах Алешка провалился и увяз в болоте. Но потому, что несчастье произошло внезапно, в какие-то две-три секунды, он не мог сразу сообразить, что случилось, не смог понять, чем грозит оно Алешке. Ища помощи, Валерка оглянулся, но вокруг простиралось безмолвное болото — мягкое, бархатное, с серебристыми кольцами воды. На той стороне застыл в таком же безмолвии лес. А над лесом светило августовское теплое солнце; оно клонилось уже к западу, его неяркие оранжевые лучи мягко грели затылок.

— Чего стоишь? — прохрипел Алешка. Положив палку поперек кочки, он оперся на нее, но она тотчас погрузилась вместе с кочкой; в болотную жижу опустились и Алешкины руки. Он выдернул их оттуда, поднял над головой — худые, тонкие, в черных перчатках болотной грязи.

Валерка сделал шаг ближе, но Алешка изо всех сил затряс головой:

— Не ходи… Ляг на кочку. Протяни палку…

Валерка послушно лег и, не чувствуя ни влаги, ни охватившего его озноба, протянул, как только мог, палку подальше. К несчастью, она оказалась короткой. Алешка не достал ее.

Валерка готов был зареветь. Закусив губу, он изо всех сил потянулся к брату, чтобы тот мог схватить палку хоть кончиками пальцев.

— Ближе, — шевельнул губами Алешка.

Ложиться ближе — опасно, но другого выхода нет. Надо решаться. Валерка передвинулся на полметра ближе, подвинул палку к Алешке. Одними пальцами Алешка коснулся ее и облегченно вздохнул.

— Тяни! — И что есть силы заработал ногами. — Я помогу.

Это было трудно. Алешке казалось: он сильно работает ногами, на самом деле еле водил ими в болотной жиже, но все-таки он вскоре почувствовал, что чуть-чуть подвинулся к Валерке, хотя болотная жижа уже подступала к плечам.

— Еще немножко!.. Еще!

Валерка тянул палку к себе и, плача, просил:

— Держись, Лешка!..

— Не п-плачь.

— Я не плачу-у.

А слезы текли и текли.

Валерка плакал, не чувствуя слез. Он испугался — это правда, но не растерялся. Упрямо сцепив зубы, он тянул и тянул палку к себе, хотя руки немели и становились совсем непослушными.

— Лешка!.. Не тони!.. Не тони же! Слышишь?..

— Слышу-у.

Вдруг Алешка увидел поблизости маленькую молодую ольшину. До этого, напуганный случившимся, он, словно слепой, ничего не замечал. Теперь же воспрянул духом:

— Валерка, смотри сюда!

— Чего?

— Ольшина!

— В-вижу, — все еще не теряя надежды вытащить Алешку, мычал Валерка.

— Подберись к ней.

— А зачем?

— Нагни ее… Скорей же!

— А-а, понял! — всхлипнул Валерка. — Я сейчас!.. Сейчас!..

Валерка ползком добрался к ольшине, уцепился за ветви и потянул к себе, она согнулась; Алешка тут же схватил ее за вершину, схватил цепко, рванул к себе — и ольшина покорно пригнулась.

— Так! — выдохнул Алешка и медленно, но упорно пополз вслед за деревцом; Валерка, позабыв обо всем на свете, смотрел за каждым движением брата.

— А-а, ты… смешной. И носа не видать, — сказал он, улыбаясь сквозь слезы, когда Алешка выкарабкался на кочку.

В самом деле, Алешка казался смешным: он был весь в грязи, в болотной жиже, только глаза блестели, но он был жив, он был спасен и сидел рядом.

Братья не пришли еще в себя после пережитого, как вдруг послышался шум мотора и вслед за этим над вершинами пихт появился вертолет, им показалось: тот самый, что был вчера.

Мальчики встали и принялись изо всех сил махать палками, а вертолет как внезапно появился, так внезапно исчез за зубчатой стеной леса. Они все еще надеялись, что он вернется, и долго смотрели в ту сторону, куда он улетел, но… вертолет больше не появлялся.

— Улетел, — сказал Алешка. — Эх!..

— Теперь назад пойдем? — вздохнув, спросил Валерка.

— Почему назад?.. Дальше надо… На ту сторону. И вертолет туда полетел.

Впервые Валерка ничего не возразил брату.

БРОШЕННАЯ КОРЗИНКА

Поиски ребят продолжались уже четвертые сутки. Двести человек проводили дни и ночи в лесу — и пока все напрасно. Никаких следов. Ребята будто в воду канули, Что могло с ними произойти? Куда они забрели?

Прошедшей ночью был дождь с громом и молнией. «Наверно, мальчики промокли, — думал Бояров, — простудились, и теперь их томит жар, и голод, и жажда…»

В середине дня группа Боярова остановилась на отдых. Михей Алехин достал из мешка еду.

Ели все, только Бояров ни к чему не притронулся. Он смотрел, не мигая, прямо перед собой, углубленный в свои мысли.

Когда его позвал Алехин, он не шевельнулся, ничего не сказал. На широком скуластом лице его лежала усталость, глубокие впадины залегли под глазами, усы свисали книзу, обкуренные и обкусанные.

— Поешь, — настойчиво повторил Алехин.

Бояров машинально взял хлеб и откусил.

Где-то недалеко слышались голоса других групп. После ночного ливня остро пахло землей и травами. Небо стало светлее и выше.

Группу вел Алехин, он постоянно следил за Бояровым, старался быть к нему поближе, утешал как мог, уверял, что ребята обязательно найдутся: «Где это слыхано, чтобы пинежские мальчишки, урожденные лесорубы да охотники, погибли в родном бору?»

Бояров не отвечал. Опустив голову, он курил одну цигарку за другой, а желваки туго ходили под кожей.

— Чует сердце, ежели не сегодня, то завтра непременно найдем их, — убежденно говорил Алехин, сидя рядом с Бояровым. — Вот скажешь, что я болтун и никчемушный человечишко… Ну, а теперь пошли… Пошли, ребята, засиделись, — торопил Алехин товарищей, хотя сидели они не больше пяти минут.

Бояров вставал, опираясь на палку, молча шел рядом с Алехиным.

Шаг за шагом приближались к Заячьему болоту. Появились первые кочки, заалели красные круглые листья росянки-хищницы. Первым к болоту вышел Алехин. Остальные задержались. Бояров наткнулся на небольшой, полузаваленный, но, как видно, недавно построенный шалаш, обошел его, потом влез внутрь, посидел там в зеленой прохладе, увидел пуговицу. А пока он сидел, Алехин и товарищи взошли на болото.

— Петрович где? — спросил Алехин Зеленцова, самого младшего в бояровской бригаде.

— Задержался… в шалаше.

— Позови его.

И вдруг:

— Погоди!.. Не надо.

Алехин увидел маленькую, из белых прутьев, корзинку.

— Задержи его там. Как хошь, а не пускай…

Алехин, перепрыгивая с кочки на кочку, быстро добрался до корзинки, увидел большую промоину и рядом с ней — согнутую ольшину.

Корзина! В ней были ягоды — немного, на самом дне…

Он оглянулся, боясь, что его мысли подслушает Бояров. Из Заячьего болота редко кто выбирался живым. Болото засасывало и взрослых, если поблизости не оказывалась помощь. И никого из погибших уже никогда не могли отыскать. Они исчезали бесследно, словно проваливались сквозь землю.