Cecil Forester - Линейный корабль

– Вот и тост, – сказал он, поднимая бокал. – Пусть капитан «Сатерленда» превзойдет капитана «Лидии».

Тост был встречен одобрительным гулом, Хорнблауэр краснел и запинался. Трудно было снести восхищение людей, чьим мнением он дорожил, особенно теперь, когда он начал осознавать, что завоевал его нечестно. Только сейчас в памяти всплыл тошнотворный страх, с которым он ожидал неприятельских бортовых залпов, ужас перед увечьем, преследовавший его на протяжении всего боя. Он презренный трус, не то что Лейтон, Болтон и Эллиот, ни разу в жизни не испытавшие страха. Если б он рассказал им все, если б поведал не только о маневрах, но и о переживаниях, они бы пожалели его, словно калеку, его слава рассеялась бы, как дым. От смущения его избавила леди Барбара. Она встала, остальные дамы последовали ее примеру.

– Не засиживайтесь за вином, – сказала леди Барбара, когда мужчины встали их проводить. – Капитан Хорнблауэр – прославленный игрок в вист, нас еще ждут карты.

IV

Из «Ангела» они шли в кромешной тьме. Мария прижималась к мужу.

– Замечательный вечер, – говорила она. – Леди Барбара очень мила.

– Рад, что тебе понравилось, – сказал Хорнблауэр. Побывав где-нибудь, Мария всегда с наслаждением перемывала косточки гостям. Хорнблауэр съежился, чувствуя, что надвигается критический разбор леди Барбары.

– Она прекрасно воспитана, – неумолимо продолжала Мария, – гораздо лучше, чем выходило по твоим рассказам.

Порывшись в памяти, Хорнблауэр сообразил, что, говоря о леди Барбаре, больше нажимал на ее отвагу и умение свободно держаться в обществе лиц противоположного пола. Тогда Марии приятно было воображать графскую дочку этаким мужчиной в юбке. Теперь ей приятно вернуться к привычным представлениям: восторгаться тем, как леди Барбара воспитана, радоваться ее снисхождению.

– Очень приятная женщина, – осторожно сказал он, стараясь попасть в тон Марии.

– Она спросила, собираюсь ли я с тобой, я объяснила, что это было бы неразумно, учитывая те надежды, которые мы уже начали питать.

– Ты сказала ей это ? – спросил Хорнблауэр резко. В последний момент он сдержался, чтоб не выплеснуть всю внезапно закипевшую в нем злость.

– Она пожелала мне счастья, – сказала Мария, – и просила тебя поздравить.

Хорнблауэра невыносимо раздосадовало, что Мария обсуждала с леди Барбарой свою беременность. Он не позволял себе думать, почему. Значит, леди Барбара знает. У него и до того голова шла кругом – теперь за короткую прогулку до дома ему уже точно не привести свои мысли в порядок.

– Ох, – сказала Мария уже в спальне, – какие же тесные туфли!

Сидя на низком стуле, она поводила ступнями в белых нитяных чулках, тень ее, отбрасываемая свечой на туалетном столике, плясала на стене. Тень балдахина над постелью мрачным черным прямоугольником лежала на потолке.

– Аккуратно вешай парадный мундир, – сказала Мария, вынимая из волос шпильки.

– Я спать не хочу, – в отчаянии произнес Хорнблауэр. Сейчас он отдал бы что угодно, лишь бы улизнуть, укрыться в одиночестве кормовой галереи. Но это было невозможно – слишком поздний час для побега, да и наряд несоответственный.

– Спать не хочет! – (Что за дурацкая привычка повторять его слова). – Очень странно! Вечер был такой утомительный. Может, ты жареной утки переел?

– Нет, – сказал Хорнблауэр. Невозможно объяснить Марии, что творится у него в голове, невозможно сбежать. Заговорив об этом, он бы смертельно ее обидел. Нет, на это он не способен. Он вздохнул и начал отстегивать шпагу.

– Ты только ляг, и сразу заснешь, – сказала Мария – она говорила по собственному опыту. – Нам так недолго осталось быть вместе.

Это была правда. Адмирал сообщил, что «Плутону», «Калигуле» и «Сатерленду» назначено сопровождать до Тахо Ост-Индский конвой, который уже формируется. Опять встает проклятый вопрос о команде – как, черт возьми, к сроку набрать матросов? С выездной сессии в Бодмине, возможно, пришлют еще нескольких осужденных. Лейтенанты вернутся со дня на день, хоть нескольких добровольцев да привезут. Но ему нужны марсовые, а марсовых не сыщешь ни втюрьмах, ни на ярмарочных площадях.

– Суровая у нас жизнь, – сказала Мария, размышляя о предстоящей разлуке.

– Лучше, чем обучать счету за восемь пенсов в неделю, – с натужной веселостью произнес Хорнблауэр.

До замужества Мария преподавала в школе – за обучение чтению родители платили четыре пенса, письму – шесть, счету – восемь.

– Да, конечно, – сказала Мария. – Я стольким обязана тебе, Горацио. Вот твоя ночная рубашка. Помню, мисс Вентворт разнюхала, что я учу с Алисой Стоун таблицу умножения, хотя ее родители платят только четыре пенса. Как меня тогда ругали! А потом эта же неблагодарная девчонка подговорила маленького Хопера выпустить в классной мышей. Но я бы стерпела все, милый, если б могла этим тебя удержать.

– Долг неумолим, дорогая, – сказал Хорнблауэр, ныряя в ночную рубашку. – Но не пройдет и двух лет, я вернусь с мешком золотых гиней. Попомни мои слова!

– Два года! – жалобно повторила Мария. Хорнблауэр делано зевнул. Мария клюнула на искусно брошенную наживку – Хорнблауэр наверняка знал, что так оно и будет.

– А говорил, что спать не хочешь! – воскликнула она.

– Что-то меня и впрямь сморило, – сказал Хорнблауэр. – Может, подействовал адмиральский портвейн. Глаза слипаются. Спокойной ночи, любовь моя.

Он поцеловал ее, еще сидящую за туалетным столиком, и быстро забрался в большую кровать. Здесь, лежа на самом краю, он стойко не шевелился, пока Мария задувала свечу, устраивалась рядом с ним, пока дыхание ее не сделалось тихим и размеренным. Только тогда он расслабился, перелег по-другому и дал волю проносящимся в его голове мыслям.

Сегодня вечером они с Болтоном в какой-то момент оказались рядом, остальные были далеко и слышать их не могли. Болтон подмигнул и, кивнув в сторону адмирала, заметил:

– За ним шесть голосов в правительстве.

Болтон туп, как и пристало хорошему моряку, но он недавно из Лондона, там поприсутствовал на утренних королевских приемах и поднабрался слухов. Бедный король снова помешался, надвигается регентство, значит, власть может от вигов перейти к тори. Шесть принадлежащих Лейтону голосов – вещь немаловажная. Маркиз Велели – министр иностранных дел, Генри Велели – посол в Испании, сэр Артур Велели – как его новый титул? Ах да, конечно, герцог Веллингтон – командует британскими силами на Пиренейском полуострове. Нечего удивляться, что леди Барбара Велели выходит за сэра Перси Лейтона, а сэру Перси немедленно дают эскадру в Средиземном море. Влияние оппозиции день ото дня растет, и судьба мира висит на волоске.