Тим Пауэрс - На странных берегах

— Харвуд. — Он пожал плечами. — Да, это из-за нее.

— А как же амнистия?

— Не знаю. А твой Джек, если увезет тебя, он сам не нарушит условия?

Она усмехнулась:

— Только между нами, Шэнди. Конечно, нарушит. Но у Джека есть спутница, которая согласна жить и вне закона. А у тебя?

— Я этого тоже не знаю.

Энн поколебалась, затем прильнула к нему и легко прикоснулась губами к щеке.

— Это еще зачем? — спросил он удивленно.

Ее глаза подозрительно блестели:

— Пусть тебе повезет, парень.

Энн отвернулась и пошла прочь. А он продолжил свой путь к гавани. Ему попалась группа детей, которые возились в песке и играли с парой кукол, которых он когда-то сделал. Шэнди заметил, что они используют нитки, чтобы приводить марионеток в движение. «Учитесь ремеслу, — подумал он, — как знать, может, пригодится. Я не уверен, что дух-покровитель проявит заботу о вашем поколении».

Через какое-то время он услышал позади тяжелые шаги. Шэнди оглянулся и слегка отпрянул, встретив безучастно вперенный в него взгляд Печального Толстяка. На этот раз он вовремя вспомнил, что тот глух, и просто кивнул.

— Они обойдутся без него, — прогудел бокор. — Каждая земля проходит через время, когда магия в силе, а мы здесь уже приближаемся к закату магии. Я отплываю с тобой.

— Да? — Шэнди был удивлен, потому что пытался уговорить — безуспешно — бокора Дэвиса отправиться с ним на Гаити. — Замечательно. Сдается, что в этом путешествии нам понадобится хороший бокор... ах, чего ж это я болтаю. — Он энергично закивал головой.

— Ты отправляешься на Ямайку.

— Да нет в общем-то. Я хочу сказать — может быть, мы будем поблизости.

— Я родился на Ямайке, хотя меня перевезли в Виргинию, когда мне было пять, а теперь я возвращаюсь назад, чтобы встретить смерть.

— Э-э-э...

Шэнди все еще придумывал, какими жестами выразить свою мысль, как бокор прошел мимо, и Шэнди пришлось прибавить шагу.

Вокруг лодки, которую Шэнди пытался столкнуть на воду, столпилась кучка мужчин, и когда Шэнди приблизился, от них отделились двое и направились к нему, отчаянно жестикулируя и перебраниваясь. Один из них был Скэнк, а другой Веннер. Он так побагровел, что не видно стало веснушек.

— Говорите по одному, — велел Шэнди.

Веннер яростным движением оттолкнул Скэнка.

— «Дженни» никуда не пойдет, пока не прибудет Вейн, — заявил он.

— Она отплывает на Ямайку сегодня днем, — сказал Шэнди. Хотя он продолжал улыбаться, одновременно он прикидывал, как быстро ему удастся добраться до сабли Скэнка.

— Ты больше не капитан, — заявил Веннер, и его лицо еще больше побагровело.

— Я все еще остаюсь капитаном, — напомнил Шэнди.

Люди вокруг переминались и переговаривались, явно не уверенные, чью сторону принять. Ухо Шэнди уловило часть фразы: «...Чертов пьянчуга за капитана...»

И в этот момент вперед выступил Печальный Толстяк.

— «Дженни» идет на Ямайку, — объявил он, словно ветхозаветный пророк. — Отплываем сейчас.

Пираты были ошарашены, даже Скэнк не догадывался, что бокор Дэвиса — союзник Шэнди. И хотя Шэнди не отрывал взгляда от лица Веннера, он ощутил, как общее настроение сменилось в его пользу.

Веннер и Шэнди еще несколько секунд пристально смотрели друг на друга, потом Скэнк вытащил саблю, которую Шэнди ловко поймал за рукоять. Веннер опустил взгляд на саблю в руках Шэнди, и Джек понял, что Веннер, очевидно, пришел к выводу, что не стоит связываться: не настолько Шэнди пьян, чтобы можно было запросто с ним разделаться. Затем Веннер оглядел толпу, и его губы сжались в тонкую линию: он понял, что общее настроение после слов Печального Толстяка сложилось явно не в его пользу.

— Что ж, — проворчал Веннер, — хотел бы я, чтоб ты... впредь предупреждал нас заранее, капитан. Я... — Он сделал паузу, а затем выдавил слова, словно они встали ему поперек горла: — Я, конечно, не собирался на тебя давить.

Шэнди ухмыльнулся и хлопнул Веннера по плечу:

— Да какие проблемы?

Он оглядел собравшихся и постарался не выдать то разочарование и беспокойство, которое испытал. Этот экипаж, подумал он, прямое свидетельство эффективности тактики Вудса Роджерса. Единственные, кто теперь согласится отправиться в пиратский вояж, так это те, кто слишком туп, кровожаден и ленив, чтобы годиться для нормальной жизни. А в пиратский поход это вполне может превратиться. Коль мы не найдем «Кармайкл», эти олухи и сволочи непременно потребуют своей добычи.

Скорее всего на этом и закончится недолгое время моей амнистии, подумал он. Однако уж лучше быть пиратом, но иметь цель, чем бесцельно влачить свои дни.

— Скэнк, — сказал он, решив, что тот из всей оравы наиболее надежен. — Будешь боцманом.

Он заметил, но никак не отреагировал на то, как недовольно нахмурился Веннер.

— Проследи, чтобы все погрузились на борт. Надо убираться отсюда как можно быстрее, пока губернатор не сообразил, в чем дело.

— Есть, капитан!

Двадцать минут спустя «Дженни» без фанфар, скромно, сопровождаемая лишь неуверенными взглядами вахтенных на борту корабля Его Величества «Делиция», отправилась из гавани Нью-Провиденса в свое последнее путешествие.

24

Яркое утреннее солнце освещало выходящий на юг мраморный балкон солидного особняка на вершине холма над Спаниш-таун. Временами утренний прохладный бриз колыхал ветви перечного дерева, и солнечные лучи падали прямо на лицо мужчины с элегантной бородкой, завтракавшего за столиком, и тогда тот инстинктивно загораживал лицо рукой, поскольку для него было важно сохранить моложавость, избегая морщин. Во-первых, инвесторы больше полагались на мнение молодых бизнесменов, когда дело касалось состояния рынка и цен, а с другой стороны, теряется весь смысл погони за богатством, если ты достигаешь его только к старости.

От громкого стона, раздавшегося сверху, рука у него дрогнула, и чай, который он наливал, пролился на блюдце. Проклятие, подумал человек, называющий себя Джошуа Хиксом, с раздражением ставя чайник на стол. Разве не может человек спокойно позавтракать на собственном балконе без этих стенаний? Еще шесть дней, напомнил он себе, и мой договор с этим проклятым пиратом будет выполнен, он проделает свои трюки, заберет ее отсюда и оставит меня наконец в покое.

Однако он понимал, что надеяться на это не приходится.

«Он никогда не оставит меня в покое, пока я хоть немного остаюсь ему полезен.

Может, мне следовало бы покончить с моей полезностью, ведь нашел же бедняга Стид Боннет мужество в подобной ситуации с Тэтчем: сдаться властям, сознаться во всем... Черт, ведь я же встречался с Боннетом пару раз, когда скачки цен на рынке сахарного тростника приводили его по делам в Порт-о-Пренс, и он вовсе не был ни героем, ни святым».