Cecil Forester - Лейтенант Хорнблауэр

Конечно, он пытался устроиться шкипером на торговое судно, но это было так же безнадежно, как устроиться лейтенантом. Начав жизнь мичманом и проведя все сознательные годы на военной службе, Буш мало что знал о накладных или укладке груза. Торговые моряки искренне презирали военных, говоря, что на военном судне сто человек делают работу, с которой на торговом справляются шесть. А по мере того, как все новые суда списывали команду, освобождались все новые партии штурманских помощников, обученные торговой службе и завербованные с нее. Они тоже искали работу по старой специальности, усиливая и без того суровую конкуренцию.

Кто-то вышел из боковой улочки и пошел впереди против ветра – флотский офицер. Долговязая фигура, прыгающая походка – Буш узнал Хорнблауэра.

– Сэр! Сэр! – позвал он, и Хорнблауэр обернулся. Мелькнувшее было на его лице раздражение мгновенно исчезло, когда он узнал Буша.

– Рад видеть вас, – сказал он, протягивая руку.

– Рад видеть вас, сэр, – сказал Буш.

– Не называйте меня «сэр», – произнес Хорнблауэр.

– Нет, сэр? Как… почему?..

Хорнблауэр был без шинели и на его левом плече – куда Буш машинально посмотрел – отсутствовал капитан-лейтенантский эполет. Буш увидел старые следы на ткани там, где он когда-то прикреплялся.

– Я не капитан-лейтенант, – сказал Хорнблауэр. – Они не утвердили мое назначение.

– Господи!

Лицо Хорнблауэра было неестественно бледным – Буш привык видеть его сильно загорелым, – щеки втянулись, но в глазах было все то же непроницаемое выражение, которое Буш так хорошо помнил.

– Предварительные условия мира подписали в тот самый день, когда я привел «Возмездие» в Плимут, – сказал Хорнблауэр.

– Чертовское невезение! – воскликнул Буш. Лейтенанты всю свою жизнь ждут счастливого стечения обстоятельств, которое принесло бы им повышение, и большая часть их ждет понапрасну. Более чем вероятно, что Хорнблауэр будет ждать понапрасну всю оставшуюся жизнь.

– Вы подавали прошение о месте лейтенанта? – спросил Буш.

– Да. Вы, наверно, тоже?

– Да.

Больше тут говорить было не о чем. Мирный флот брал на службу лишь десятую часть офицеров, служивших во время войны: чтобы получить место, надо было иметь большой стаж или влиятельных друзей.

– Я провел месяц в Лондоне, – продолжал Хорнблауэр. – Возле Адмиралтейства и возле Министерства Флота постоянно стоит толпа.

– Не удивительно, – заметил Буш.

Из-за угла со свистом налетел ветер.

– Господи, как же холодно! – сказал Буш. Он лихорадочно соображал, как бы им продолжить разговор под крышей. Если они пойдут в «Конскую голову», ему придется заплатить за две кружки пива и Хорнблауэру сделать то же.

– Я сейчас иду в «Длинные Комнаты», – сказал Хорнблауэр. – Идемте со мной – или вы заняты?

– Нет. Я не занят, – ответил Буш. – Но…

– А, с этим все в порядке, – сказал Хорнблауэр. – Идем.

Буша успокоило, как уверенно Хорнблауэр говорит про «Длинные Комнаты», о которых сам он знал только понаслышке. Туда ходили флотские и армейские офицеры, у которых водились большие деньги. Буш немало слышал о том, что там играют по крупной и какое шикарное угощение подает владелец. Если Хорнблауэр так легко упоминает «Длинные Комнаты», значит дела его не так плохи, как кажется с первого взгляда. Они перешли улицу, Хорнблауэр открыл дверь и пропустил Буша вперед. Перед ними было длинное, обшитое дубом помещение. Утренний полумрак освещали свечи, в очаге жарко пылал огонь. В центре стояли несколько карточных столов и стулья – все было готово к игре. Углы комнаты были уютно обставлены для отдыха. Слуга в зеленом бязевом фартуке, прибиравший в комнате, подошел, чтобы взять у них шляпы и шинель у Буша.

– Доброе утро, сэр, – сказал он.

– Доброе утро, Дженкинс, – ответил Хорнблауэр. Он торопливо бросился к огню и стал возле него, согреваясь. Буш заметил, что зубы его стучат.

– Плохо в такой день без бушлата, – заметил Буш.

– Да, – согласился Хорнблауэр.

Ответил он слишком коротко, и тут же стало ясно, что это не просто подтверждение сказанного Бушем. Только тут Буш понял, что не эксцентричность и не забывчивость выгнали Хорнблауэра на мороз без бушлата. Он внимательно посмотрел на Хорнблауэра и даже задал бы бестактный вопрос, но в этот момент отворилась внутренняя дверь. Вышел толстый, приземистый, но невероятно элегантный джентльмен; одет он был по моде и только волосы носил длинные, с косичкой и напудренные, в стиле прошлого поколения. Проницательными темными глазами он посмотрел на двух офицеров.

– Доброе утро, маркиз, – сказал Хорнблауэр. – Имею удовольствие представить: мсье маркиз де Сан-Круа – лейтенант Буш.

Маркиз изящно поклонился, Буш попытался сделать то же самое. Он почувствовал, что, несмотря на столь любезный поклон, маркиз внимательно его разглядывает. С таким выражением лейтенант разглядывает новобранца или фермер выбирает свинью на рынке – Буш догадался, что маркиз прикидывает, будет ли от него, Буша, прок за карточным столом. Он вдруг застеснялся своего поношенного мундира. Очевидно, маркиз пришел к тому же заключению, что и Буш, и, тем не менее, начал разговор.

– Сильный ветер, – сказал он.

– Да, – ответил Буш.

– В Ла-Манше сейчас не сладко, – продолжил маркиз, вежливо затрагивая профессиональную тему.

– Еще бы, – согласился Буш.

– И ни одно судно не подойдет с запада.

– Можете в этом не сомневаться.

Маркиз превосходно говорил по-английски. Он повернулся к Хорнблауэру.

– Вы видели мистера Трюлава в последнее время?

– Нет, – ответил Хорнблауэр. – Но я видел мистера Уилсона.

Имена Трюлава и Уилсона были Бушу знакомы – то были самые богатые призовые агенты в Англии: по крайней мере четверть флота передавало их фирме для продажи свои трофеи. Маркиз опять повернулся к Бушу.

– Надеюсь, вам везло с призовыми деньгами, мистер Буш? – спросил он.

– Нет, к сожалению, – ответил Буш.

Свои сто фунтов он за два дня прокутил в Кингстоне.

– Они ворочают сказочными суммами, просто сказочными. Я слышал, команда «Карадока» разделила между собой семьдесят тысяч фунтов.

– Очень вероятно, – сказал Буш. Он слышал о кораблях, захваченных «Карадоком» в Бискайском заливе.

– Но пока ветер не переменится, им, беднягам, придется подождать своих денег. Их не списывают, но отправляют на Мальту сменить гарнизон. Их ждут со дня на день.

Для штатского и эмигранта маркиз весьма похвально разбирался в делах флота. И он был последовательно вежлив, как показала его завершающая фраза.

– Располагайтесь как дома, мистер Буш, – сказал он. – А теперь, надеюсь, вы простите меня, мне надо заняться делами.