Украсть Посейдон - Виктор Евгеньевич Рябинин

13.От носа до кормы

Внешний вид кораблей и судов, рассекающих форштевнем акватории морей и океанов, может поведать о многом. Тут первую скрипку играет их предназначение. Серый (на флоте называют – «шаровый» цвет.-Авт.) окрас военных кораблей говорит о желании быть малозаметными, сливаться с окружающей акваторией, а наличие многочисленного оружия и технических средств – об потенциальной агрессивности. Кстати, прежде подводные лодки также красились в шаровый цвет, пока специалисты не убедились: узкий черный корпус субмарины в надводном положении издалека различить еще сложнее. Другое дело – круизные лайнеры. Тут все, от белизны и многоцветности палуб, до комфортности внутренних помещений поставлено на выкачку денег из пассажиров во время морского путешествия. Встречаешь где-нибудь в океане в темное время суток такого красавца и, сперва теряешься в догадках: это судно или цветомузыкальный мегаполис развлечений?

Парусники –.словно исторические памятники прошлых лет, несут в себе особый колорит, поражают изяществом форм и многообразием такелажа и оснастки.

Из продуманного и логичного ряда всевозможных морских и океанских красавцев выбиваются корабли, так называемой, специальной деятельности.

Особо не афишируя задачи, стоящие перед этими кораблями, заметим, что в особой рекламе они не нуждаются. Первоначально этот класс кораблей получили в результате переоборудования рыболовецких траулеров, напичкав их вместо тралов и сетей с вьюшками и лебедками – современной на тот период времени разведывательной аппаратурой. Как и следовало предположить, хитрый супостат легко раскусил явную обманку и потому пришлось строить другие корабли, чья мореходность и скорость хода позволяла следить за вероятным противником и не отставать в морском и океанском соревновании «кто кого». Борта этих кораблей красились в шаровый цвет, а надстройки – в белый, чтобы больше походить на гражданские суда. Дабы еще больше запутать противника, кто-то «умный» предложил на бортах этих кораблей изображать буквы «ССВ» и трехзначный номер, что по замыслу должно было означать – номерное судно связи, а экипажи переодевать в гражданку. Но не купился ушлый супостат и на эти уловки, потому как военнослужащих от гражданских специалистов можно отличить всегда, да и гражданская одежда у моряков этих кораблей у всех подозрительно была одинаковая…

…Сегодня корабли специальной деятельности ходят по всем широтам мирового океана, особо не скрывая род своей специфической деятельности. Исключение в плане секретности составляют разве что – огромные белоснежные шары на их надстройках. В них спрятаны некоторые антенны, по конфигурации которых иной супостат может заполучить немало интересной для него информации. На один из таких белоснежных кораблей с буквами «ССВ» на борту вертолетом доставили заместителя Ухова Владимира Алексеева, профессора Семена Минха и неотступно сопровождавшего его – Илью Боровенского. Минх сперва воспротивился этой кандидатуре, потому что был уверен: негодяй, какую бы должность не занимал и какие бы важные поручения не выполнял, никогда не изменит свою гнусную сущность и в экстренной ситуации подведет или напакостит.

Но деваться было некуда и потому приходилось терпеть общество этого человека. Слава Богу, в вопросах телепортации Боровенский совершенно ничего не понимал, хотя постоянно изображал на лице умное выражение.

Приземлившись на вертолетную площадку на корме «разведчика» и едва ступив на палубу, профессор сразу же попросил ПРОВОДИТЬ его к командиру, но, как выяснилось, тот уже сам шел навстречу ученому.

– Добро пожалось, Семен Аркадьевич, – с улыбкой поприветствовал он Минха. – Я – командир корабля капитан 1 ранга Сидоров. Зовут меня Геннадий Петрович. Мы вас ждали, потому как пришла радиограмма из Москвы.

– Скажите, Геннадий Петрович, а мой ученик Петр Ухов уже здесь? – поинтересовался профессор.

– Нет. Он вместе с океанологом Ириной Новиковой прилетит через несколько дней. А пока, уважаемые гости, вас проводят в каюты, где вы сможете отдохнуть после дороги, – вежливо предложил Сидоров. – Вот мой внутренний телефон, если что потребуется, то звоните без стеснения.

Всех трех гостей радушно разместили по каютам. К огромной радости профессора, их с Боровенским каюты оказалась в разных коридорах по левому и правому бортам. Долго отдыхать Минх не привык и, умывшись с дороги, позвонил командиру и попросил у того разрешения осмотреть корабль, как он выразился: «От носа до кормы».

– Хорошо, сейчас я пришлю к вам офицера, и он проведет вас по внутренним помещениям корабля. К сожалению, только по тем, куда позволяет заглянуть ваш допуск, – принял решение командир.

Минут через десять в каюту Минха постучались и бравый офицер, одетый в тропическую синюю форму, пригласил ученого на небольшую экскурсию. Кроме профессора в осмотре судна изъявил желание участвовать Алексеев, а вот Боровенский, как оказалось, даже на вполне спокойной воде уже успел укачаться и забрался в койку. Впрочем, отсутствию «надсмотрщика» Минх был весьма рад.

Они спустились вниз и начали движение от носа к корме по длинному коридору правого борта. Минху показали несколько судовых лабораторий, которые по оснащенности могли бы соперничать с университетскими. После лабораторий его привели в помещение, где в металлическом корпусе был изготовлен прямоугольный люк, для спуска акванавтов в море. Рядом с люком виднелся дынеобразный батискаф для работы на глубине. Минху

объяснили, что батискаф нужен для исследования океанского дна и одновременно в нем могут спускаться вниз три человека.

– Кроме этого при необходимости на корабле есть несколько комплектов подводного снаряжения, которое также могут использовать акванавты.

Очарованный увиденным, профессор Минх, которого, как известно, близкие друзья и коллеги за глаза частенько называли САМ, пожелал двигаться дальше в корму. Но тут сопровождавший его офицер вежливо предупредил, что туда могут проходить всего несколько специалистов и Минх, к сожалению, в их число не входит. Профессор все понял, и настаивать не стал.

– Да, такого судна мне еще не приходилось видеть, – отметил Минх, когда после осмотра корабля его проводили в каюту командира.

– Оно действительно уникально, – согласился Сидоров. – Семен Аркадьевич, а вы когда – либо имели опыт легководолазной подготовки?

Минх от неожиданности растерялся и, словно оправдываясь, принялся рассказывать, что в молодости он очень любил нырять в Москве-реке с трубкой и маской.

– Нет, я не об этом, – заулыбался командир. – Вы, наверное, видели, что у нас имеется небольшой батискаф. Возможно, придется задействовать и его. Вам, кстати, объяснили, какого рода помощи мы от вас ожидаем?

– Нет, – признался Минх. – Сказали: необходимо срочно вылетать на судно, находящееся в океане. Якобы, это касается моих прежних исследований. Затем со мной связался мой ученик – Петя Ухов и сообщил, что мы с ним скоро встретимся в одном экзотическом месте. Я, конечно же, обрадовался, потому как считаю Петра моим самым большим достижением в науке, но