Саша Суздаль - Евангелие от рыжего кота

— Борода, ты что, холостыми патронами стреляешь? — удивился молодой сепар[76].

— У него, наверняка, броник[77], — сказал Борода и задрал футболку Тараса, по которой обнаружил голое тело, правда, в синяках. Не поверив своим глазам, Борода снял с автомата магазин, но патроны оказались настоящими.

— Повезло тебе, парниша, — констатировал Борода и спросил: — Кто будешь?

— Врач я, — сказал Тарас, поднимаясь, и добавил: — Хирург.

— Вот Степаха мудило! Что же не предупредил? Чуха, свяжи ему руки, — приказал Борода и повернулся к Тарасу: — Посмотрим, какой ты доктор.

Чуха забрал чемодан и связал Тарасу руки, но не туго, – видимо не опасался. Тараса повели вдоль посадки, пока не оказались в посёлке Невельском. Старая бабка, идущая по улице, увидела конвоируемого Тараса, подскочила к нему и сухими ручонками колотила ему в живот, приговаривая: — У фашист! Какое пузо разъел, а мы тут лебеду жрём!

— Так его, бабка, — ухмылялся молодой Чуха, — он на американских харчах откормился. Ужо мы его выпотрошим.

Здесь ждал открытый «Газик», куда Тараса усадили, и повезли напрямик, через поля. Вскоре проехали мимо озёр с двух сторон и очутились в пригороде с одноэтажными домами, по которому немного покружили и остановились. Тараса повели к невзрачному двухэтажному зданию, на котором висела треснутой стеклянной табличкой тёмно-синего цвета с надписью «Поликлиника». Кирпичные стены заведения исклевали пули, хотя новые пластиковые окна, на удивление, остались целыми. Чуха остался караулить Тараса, а Борода нырнул в открытые двери и надолго пропал. Появился он неожиданно, воровато пряча в нагрудный карман куртки полный медицинский флакон.

— Пойдём, доктор, — совсем по-приятельски позвал Борода, подталкивая Тараса дулом автомата в полумрак длинного коридора. В конце коридора имелась лестница, по которой Тараса повели на второй этаж. Посредине коридора стояла группа боевиков, по виду – чеченцы. Борода подвел Тараса к чеченцу с лысой головой и бледным лицом, который, увидев Тараса, пронзительно на него посмотрел и спросил: — Хирург?

Тарас кивнул, а лысый произнёс тихо, но со скрытой угрозой: — Спасёшь моего друга – будешь жить. Иначе…

Он вытянул кинжал, висевший на поясе, и сделал характерный жест: — Я тоже хирург.

Вокруг заржали, но под взглядом лысого все замолкли. Тарас зашел в предоперационную комнату и долго мыл руки, успокаивая себя. Вошла уже не молодая операционная сестра. Увидев Тараса, она сообщила:

— Меня зовут Зина. Вы хирург?

Тарас молчаливо кивнул. Зина помогла надеть халат и завязала маску, после чего они отправились в операционную. На операционном столе уже лежал пациент, а возле портативного анестезиологического монитора у окна сидел сутуловатый мужчина в белом халате, небритый и, явно, подшофе. Чуть привстав, он представился:

— Антон Павлович Чехин.

Тарас не понял, шутил анестезиолог или его так звали, но разбираться и делать ему замечание не стал, так как другого врача, по-видимому, не имелось. Тарас взглянул на место операции и ужаснулся. Весь живот вспороли осколки, видимо, от гранаты, а пациент часто дышал и кардиоскопия на экране Антона Павловича Тарасу не нравилась.

— Приступим, — сказал Тарас твёрдым голосом и протянул руку: — Скальпель.

Зина, как автомат, положила на ладонь инструмент. «Хорошая сестра», — подумал Тарас, а дальше забыл обо всем, кроме окровавленной раны. Тарас не считал времени, а часы у него снял Чуха. Уже вечерело, когда он, опустошенный, вышел из операционной. Зина что-то шептала лысому, который оставил её и подошел к Тарасу.

— Зина сказала, что кроме тебя никто бы не спас моего друга, — промолвил он. Тарас молчал, глядя в окно, а лысый спросил: — Ты из Москвы?

— Из Санкт-Петербурга, — сказал Тарас.

— За укропов по убеждениям? — спросил лысый, и Тарас кивнул.

— Пока живи! Если мой товарищ станет на ноги, я посмотрю, что с тобой делать, — сказал лысый, а потом, уходя, добавил: — Сидел бы ты дома, в Санкт-Петербурге, и не рыпался.

Тарас вышел на крыльцо и присел, расслабившись.

— Вставай, — услышал он голос и поднял глаза. Перед ним стоял подвыпивший Борода в компании таких же бандитов. Из-за его плеча торчала пьяная рожа Чухи.

— Стань у стенки, — сказал Борода, передёргивая затвор автомата. Тарас понял, что его расстреляют и попросил: — В голову не стреляйте, лучше в сердце.

— Не бзди, всё чин-чином, — ухмыльнулся Борода и выпустил очередь. Тараса отбросило к стенке, и заныла спина. Понимая, что должен уже умереть, так как сеточку он оставил Марико, Тарас обнаружил, что снова жив и невредим, а на футболке остались дымящие дырки. «Что происходит?» — не понял он. «Может, Гриня передал мне своё везение?!» — подумал Тарас, не став верующим, но из атеиста превращаясь в агностика.

— Что я говорил! — торжественно крикнул своим собутыльникам Борода, и добавил: — Его никакая пуля не берёт. Почему так? — повернулся он к Тарасу.

— Нас кормили американскими консервантами, поэтому бойцам АТО пули не страшны, — по-научному соврал Тарас, понимая, что следующую проверку пулей он не пройдет.

— Дай, я попробую, — сказал Чуха, и у него с Бородой завязалась ссора.

Внезапно в дверях появилась Зина, которая схватила какой-то дрын и принялась дубасить Бороду и Чуху. Остальные убежали подальше, затянув в конце аллеи какую-то песню.

— Иди домой! — последний раз стукнув Бороду, сказала Зина и добавила: — Накорми детей иначе – убью! — пообещала она, и Борода, удаляясь, поплелся по аллее.

— Это ваш муж? — спросил Тарас.

— Да, — ответила Зина, вздыхая.

— А почему здесь остались? — спросил Тарас.

— А куда же нам ехать? — в тон ему спросила Зина. — Кому мы нужны, а у меня трое детей, их кормить нужно. Мужу хоть платят хорошо, а у меня зарплата никакая.

Они помолчали, а потом Зина сказала:

— Я вам постелила рядом с операционной, поспите до утра, а то завтра снова вояк навезут.

— Не боитесь, что сбегу, — спросил Тарас.

— Я за вашу жизнь не в ответе, — сказала Зина и ушла вслед за своим мужем-сепаратистом. Тарас лег спать. Где-то за городом бухали из гаубиц, но Тарас не боялся, так как его защищали американские консервы.

Чеченец выжил, но его друг, который пугал Тараса, встречать не пришёл, так как его убили. Тарас по прежнему делал операции, спал в подсобке, а «Чуха» его сторожил, ошиваясь возле поликлиники. Анестезиолог Чехин пару раз приглашал Тараса разделить трапезу и раздавить пузырёк спирта, но Тарас вежливо отказывался, и Антон Павлович отстал. Один раз приволокли трёх израненных и избитых украинских пленных солдат. Тарас полечил раны и сунул им документы умерших боевиков, приказав быстрее уматывать из больницы. Офицер, с многороссийской нашивкой, прибывший забрать пленных, увидев Тараса, спросил: