Из тьмы. Немцы, 1942–2022 - Франк Трентманн

до групп для детей, страдающих аллергией. Зачастую их инициировали сочувствующие врачи, социальные работники и студенты. “Кружок действия по социальной психиатрии 1971 года” разъяснил, почему самопомощь в группе имеет значение. С социальными недугами, вызывающими психические заболевания, могла справиться только “социальная группа, которая всегда была открыта”, боролась с “индивидуализмом и эгоцентризмом” и использовала “способности каждого члена на благо общества”. Благодаря совместной практике и солидарности они преодолеют “отчуждение и нищету при капитализме”81.

Группы и общины хотели заново открыть для себя подлинное “я”. Активная гражданская позиция освобождала личность от внешнего авторитета и потребительских искушений. Все стало “мастерской” (Werkstatt). Между группами, пропагандировавшими самоопределение, миролюбие и антиавторитарное образование, шел оживленный обмен. Например, в 1982 году “мастерская мира” в Розенгартене (Нижняя Саксония) превратилась в “мастерскую жизни” (Lebenswerkstatt). Целью ее было не что иное, как “умственное, физическое и духовное исцеление личности как предпосылка социально-политической работы”. Участники заново открывали для себя “внутреннюю гармонию”. Следовательно, основное внимание уделялось их собственной повседневной жизни, а не отдаленной партийной политике. В Миндене пацифисты работали вместе с детской игровой группой, магазином товаров “третьего мира” и проектом самопомощи бездомным; в 1978 году они добавили кампанию против плана строительства парковки в старом городе. В провинциальной Германии были и сквоттеры, и молодежные центры. Для некоторых “Provinz” и “третий мир” объединяло наличие общей базовой проблемы: они были позабытыми жертвами столичной элиты, в которую входил социалистический авангард82. В университетском городе Геттингене “массовая мастерская” привлекала молодых людей, жаждущих автаркии; некоторые устанавливали душевые кабины на солнечных батареях, другие пряли самостоятельно шерсть, подражая школе Твинд в Дании – альтернативному образовательному проекту, участники которого построили на старой ферме крупнейшую в мире ветряную мельницу. Школьные комитеты, студенческая политика и антиядерные протесты были остановками на пути к этим альтернативным сообществам. Один бывший студент пришел в мастерскую через “Свободную Республику Вендланд”, поселение из хижин и палаток в стиле Астерикса, которое в 1980 году целый месяц занимало место, предназначенное для возведения хранилища ядерных отходов в Горлебене, прежде чем оно было очищено полицией; объект открылся только пятнадцать лет спустя. Изначально этот студент намеревался стать пастором, но со временем нашел свое истинное призвание: выпечка органического хлеба83.

Социальное обучение, эмоциональная открытость и бо́льшая терпимость были ключевыми элементами альтернативной учебной программы. Это сделало семинары привлекательными, помимо постоянных членов, и для растущего числа социальных работников и терапевтов в странах всеобщего благосостояния. Одной из них была Гудрун Либнау, тридцатидвухлетняя замужняя женщина и мать, работавшая социальным работником в детском доме. Каникулы она провела в “Летней школе 1980-х”, посвященной превращению самоопределения в “конкретную утопию”. Либнау беспокоилась, что ее повседневная работа полностью поглощает ее жизнь и что она становится винтиком в колесе системы соцобеспечения. “Я боюсь потерять энергию сопротивления, – написала она. – Я хочу изменить ситуацию, изменить себя и быть достаточно сильной, чтобы подниматься на ноги после каждой неудачи”. Она нашла эту силу, живя вместе с единомышленниками в летней школе. Эмоциональное обучение создало солидарность, необходимую для преодоления их “фиксации на власти”. “Для меня очень важно научиться серьезно относиться к себе и тем более к другим людям, которые не имеют таких же социальных и политических идей, с их разными потребностями, страхами и эксцентричностью”. Все они хотели жить “без угнетения и эксплуатации”. Для Гудрун Либнау летняя школа означала “воображение, творчество и чувствительность… радость жизни”84.

Другие покидали “конкретную утопию” в отчаянии. “Три разочарованные” женщины написали о своих переживаниях в том же году. Обычно они работали в детском саду и молодежной мастерской в Мюнхене. Когда они прибыли, летняя школа была едва пригодна для проживания: небольшой сарай для строительства солнечной электростанции и заброшенный сад, “заросший сорняками”. Они приехали сюда, чтобы обсуждать социальную педагогику. Вместо этого они обнаружили, что все занимаются гончарным делом. Разговаривать – это хорошо, а делать что-то своими руками – лучше, уверяли их. Там были учителя, студенты, социальные работники и члены женской группы. “Все бездельничали, три пары демонстративно прижимались друг к другу, женщина нежно играла на гитаре, а некоторые подпевали песню Че Гевары «¡Hasta siempre, Comandante!»”. Группа была счастлива и пребывала в расслабленности, но ее участникам хотелось говорить только об утопиях, а не о проблемах повседневной жизни. “Если вы говорите о реальности, – сказали трем женщинам, – вы разрушаете наши мечты”. Одна из новоприбывших хотела знать, почему всем суждено заниматься гончарным делом или ткать шерсть: дома к ней в мастерскую молодежь приходила ремонтировать автомобили. “Это педагогический вопрос”, – сказали ей: занятие ремеслом научило людей ценить труд и повысило их уважение к работникам. “Дети, – вмешался другой, – должны делать свои чашки сами, а не покупать их и становиться жертвой потребительского дерьма”. Идея отчуждения Карла Маркса нашла восприимчивую почву в любви немцев к basteln, или ремеслам. Любопытно, отмечали посетители, что “в мастерской школы не было ни одной чашки ручной работы”. Бунт против буржуазной власти и поиск субъективности привели к появлению новых норм и дисциплины. Один мужчина чувствовал себя “отчужденным”, потому что плохо разбирался в гончарном деле. Через пару дней три женщины ушли в изнеможении85.

Требование большего самоопределения не ограничивалось контркультурой. Оно охватило весь политический спектр. Либералы начали в 1971 году кампанию за открытое общество и реформу законов о сексе. Они утверждали, что не существует вечной истины, а следовательно, и единственного правильного образа жизни. “Высшей целью” было “развитие индивидуальности… и разнообразие человеческого сосуществования”86. Junge Union, молодежная секция CDU, выступил против своих консервативных старейшин и настаивал на более прямой демократии на местном уровне, общественных консультациях и самопомощи. Не всех это убеждало. Молодые консерваторы в Баварии не видели необходимости в большей демократии в своих школах. Однако в Гамбурге и Шлезвиг-Гольштейне их сверстники были за и требовали большего представительства студентов, либерального преподавания и полового воспитания. Классическое разделение государства и общества, предложенное Гегелем, устарело, утверждал их новый лидер Юрген Эхтернах в 1969 году. Отдельной системы потребностей не существует: социальное государство живет внутри общества. Субъектов нужно поставить на ноги и научить ходить как активных граждан. Junge Union также протестовал против градостроителей и спекулянтов, а в некоторых городах поддержал молодежную работу с наркозависимыми. Будучи самым быстрорастущим политическим молодежным движением того времени с возрастным ограничением в тридцать пять лет (до 1970 года оно доходило до не столь молодых сорока лет), Junge Union оказал существенное влияние на своих членов. В 1972 году молодые консерваторы составляли треть всех представителей студентов в стране87.

Противостояние между инициативами государства и граждан не следует