Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений - Константин Константинович Абаза

на реке Кацбах. Генерал Йорк бросился на неприятеля и в продолжение пяти часов выдержал жестокий бой. Здесь отличился Горн, уже старик, но полный воинского огня, он в самую опасную минуту закричал солдатам: «Да будет негодяем тот, кто сделает хоть один выстрел! Ружье к атаке, шагом марш!» Под гром барабанов и с криком «ура» двинулись солдаты прусского ландвера. Под Горном упала лошадь, тогда он выхватил у пленника ружье и, как простой солдат с ружьем наперевес, пошел в атаку. Картечь сметала целые ряды, но ничего не могло остановить этих бойцов, воодушевленных высоким примером командира. Они переходят болото, взбираются на плотину и отнимают 13 орудий. Скупой на похвалы, Йорк сказал после битвы: «Славный рыцарь Баярд – мальчишка в сравнении с Горном!», а когда проходил мимо него храбрый батальон, старик снял перед солдатами свою шляпу. После Блюхера переправил свою армию и Бернадот, наследный шведский принц. Обе армии соединились недалеко от Лейпцига. Почти в этих же числах главная армия опять перешла через горы и спустилась в Саксонию. Наполеон угадал намерение союзников и стянул свои войска под Лейпцигом. Мрачен стал император французов, его маршалы, старые подвижники и верные помощники, уже не думали о победе: лишь бы честь спасти да удержать границы Рейна. 3-го октября, вечером, в главной квартире князя Шварценберга взлетели три ракеты, освещая темное небо; скоро поднялись три ракеты со стороны Блюхера, это был сигнал, что на утро следующего дня готовится общее нападение. Ночью поднялась буря с дождем. Старые деревья трещали, крыши домов срывались, бивачные огни гасли. В это время войсками читали приказ князя Шварценберга: «Настало важнейшее время священной войны. Бьет решительный час. Готовьтесь к бою, русские, пруссаки, австрийцы! Вы сражаетесь за одно дело, за свободу Европы, за свободу ваших сынов, бессмертие вашего имени! Все за одного, каждый за всех! С этим кликом начинайте бой, будьте верны ему – и победа останется за вами!».

За исключением турок, все народы Европы выслали детей своих на Лейпцигское поле, и сама битва получила название «битвы народов» (см. Карту Германии).

Войска были руководимы лучшими вождями того времени. Как участники, или свидетели, боя были три императора: Александр, Франц, король Неаполитанский, и Фридрих-Август, король Саксонский; два наследных принца: шведский – Бернадот, и прусский – Фридрих-Вильгельм. Ни одна битва не представляла ничего подобного – одна половина Европы стояла против другой, но из-за чего? Из-за ненасытного честолюбия, безмерной жажды власти одного человека. В первый день боя силы противников были почти равны – до 200 тысяч у каждого, но союзники с часу на час ожидали сильных подкреплений; еще не подошла северная армия. Ждали армию из Польши. Зато французы имели перевес в другом: они подчинялись единой власти самого талантливого – со времен Анибала – военачальника, тогда как союзники, раскинутые кругом Лейпцига на десятки верст, подчинялись отдельным начальникам. Наступило утро 4-го октября, холодное, мрачное, дождливое. Около 10 часов утра сражение началось канонадой со стороны союзников, наступавших с юга на селение

Карта Германии

Вахау. На высотах позади этого селения Наполеон поставил 100 орудий, за ними двинулись колонны. В одно мгновенье 19 наших орудий были подкошены, осталось три; войска Клейста и принца Евгения Виртембергского – выброшены из занятых селений. В это время центр богемской армии, где были австрийцы, тщетно пытался перейти через реку Плейсу, чтобы ударить французам в их левый фланг. Никакие усилия не могли сломить их мужество и стойкость; к тому же вода поднялась от дождей, мост был сломан, а противоположный берег унизан орудиями и стрелками. Уже три часа кипел бой, на всех пунктах союзники встретили сильное сопротивление, нигде не выиграли ни шагу. Наполеон наметил своим верным взглядом направление удара. И в прежних боях он имел обыкновение собрать и двинуть в решительную минуту большие массы пехоты для прорыва неприятельской линии, что он сделал и здесь. Недалеко от Вахау скрытно стали 160 орудий, вдруг они выдвинулись на высоту и разом открыли канонаду, какой уже давно не оглашались поля битв. Земля дрожала от нестерпимого оглушительного рева. Отдельные дома снесло, как ураганом; в Лейпциге, за 8 верст, звенели окна в рамах. Ужасно было действие этого огня. В корпусе принца Евгения 23 орудия превратились в щепки, возле них лежали груды тел.

Он выдвинул новые орудия – и те погибли: это был целый ад несокрушимого огня. Под его прикрытием двинулись в густых колоннах пехота и кавалерия Латур-Мобура; 80 новых орудий выехали на замену подбитых. Наполеон был уверен в успехах и сказал одному из приближенных: «Мир поворачивается кругом нас». Латур-Мобур спустился прямо на принца Евгения; в его ослабленных батальонах оставалось не более, как по сто человек. Они мгновенно построили каре и открыли картечный огонь. Но кирасиры и драгуны, имея в поддержке пехоту, залили широкой волной нашу пехоту, схватили 2 батареи и смяли на ходу легкую гвардейскую кавалерийскую дивизию. Отсюда французы повернули влево и устремились прямо к плотине у селения Госсе, где стояла бригада русской пехоты и где находились император Александр и прусский король. Опасность была близко и очевидна, но император нисколько не смутился. Он находился за прудом на половине пушечного выстрела. Среди губительной сечи он послал за тяжелой конницей и резервной артиллерией. Стоявшая вблизи рота артиллерии должна была удержать неприятеля до прибытия конницы, а лейб-казаки из конвоя государя прикрыли орудия. Когда, наконец, показались конные роты, скакавшие в карьер, в голове резервной артиллерии, государь задумчиво улыбнулся, сказав: «Хорошо!», – и отъехал с королем прусским немного назад.

Когда граф Орлов-Денисов, исполнив приказ государя, возвращался назад, то встретил отступавшую пехоту и скакавших всадников. Он хватает лейб-казаков, переводит их через гать, строит лавой и кидается на тучу французов. Эта блестящая атака спасла гвардейскую конницу от истребления, и в это же время ядро оторвало ногу Латур-Мобуру, французская конница лишилась искусного военачальника. Полки стали колебаться, в них врезались наша легкая гвардейская кавалерия и два прусских полка, французы отступили. Кавалерийский бой окончился, но пехотный продолжался еще два часа. С прибытием резервов наши слабые линии получили подкрепление и удержали свои позиции. Прорыв не удался, а Наполеон уже послал поздравить саксонского короля с победой и приказал звонить в Лейпциге во все колокола. Спасение армии принадлежит всецело нашему монарху, еще заранее усмотревшему скопление французов и пославшему за подкреплениями.

В этот день Блюхер был счастлив. Против него стоял Мармон, защищая тыл французской армии; левое крыло его упиралось в деревню Мекерн,