Сергей Зайцев - Секира и меч

– Он будет вам благодарен.

– А не дарует ли нам герцог привилегии, когда захватит с нашей помощью город? – спросил Марко. – Ведь мы рискуем сейчас своими кораблями. Да и не только кораблями…

– Хорошо! – согласился Готфрид, уже раздражаясь. – Я дарую вам привилегии, если вы, действительно, поможете мне. Но не тяните же!…

Марко с удовольствием потер руки:

– Еще один вопрос, государь, и тогда приступим к делу. Скажите, видите ли вы, ваша светлость, разницу между купцом и торговцем?

Герцог разозлился:

– Ах, господа! Мне недосуг разгадывать загадки. Пойдите прочь!…

Но купцы и не думали уходить. Уважаемый Марко подошел поближе к Готфриду:

– Я быстро объясню вам эту разницу, государь! И вы сами согласитесь, как все просто. Торговец торгует тем, что имеет спрос сегодня, а купец умеет предвидеть – что понадобится завтра…

– Это разумные речи опытного человека, – согласился герцог. – Но не пойму, к чему они сейчас.

Марко показал рукой на стены Иерусалима:

– Мы давно знаем этот город. Много лет мы торгуем с ним. И мы знаем, что он неприступен… для такого войска, как ваше, государь.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Голыми руками его не взять, – пояснил Марко. – А мы – четверо хороших купцов – давно предвидели, что вы будете его осаждать.

– И что? – подгонял герцог.

– Мы готовы продать вам лес. Очень хороший качественный лес! Есть и кедр, и дуб, и ясень…

– Вы, и правда, хорошие купцы, – не мог скрыть радости Готфрид.

– Восемь кораблей, груженые лесом, стоят у берега, – с гордостью заключил Марко.

Готфрид был очень доволен, он понял, что скоро войдет в Иерусалим.

– Прекрасно! – воскликнул герцог. – Приступайте к разгрузке. Я отправлю к морю несколько тысяч рыцарей. И они найдут способ доставить лес.

Марко кивнул, поклонился и сказал:

– Но мы еще не договорились о цене.- Как! – изумился герцог. – Вы разве не дарите лес? Вы разве не жертвуете его для общего дела? И это после того, как я обещал вам привилегии?.. Вы поступаете не по-христиански, господа!…

Марко замялся:

– Видите ли, ваша светлость… лес достался нам не даром… Мы покупали его у лесорубов, мы платили за погрузку, мы должны заплатить и матросам… А нынче все очень дорого. Все очень зыбко – как обещания, ничем не подкрепленные… И впереди трудно что-либо разглядеть. Мрак какой-то…

– Хорошо! Говорить вы умеете, это я заметил, – герцог несколько огорчился. – Сколько вы хотите за лес?

Марко назвал цену.

У Готфрида глаза полезли на лоб:

– Вы, наверное, полагаете, что ваш лес из чистого золота? Или я сошел с ума? И из моих рыцарей так и сыпется золотой песок?

Нет, конечно, хитрые купцы так не полагали и всем своим видом показывали это. Они очень уважали герцога.

Марко сказал:

– Когда вы войдете в город, государь, и оцените все его богатства, вы быстро забудете о дороговизне нашего леса. Вы потеряете каплю, а обретете море. Попомните наши слова, мы хорошо знаем сей город.

Герцог не мог не согласиться с этими словами:

– Ладно! Нам, действительно, не обойтись без леса, – и он велел рыцарям: – Несите сундуки…

Когда сундуки с золотом были поставлены у ног купцов, Марко опять заговорил:

– Скажите, государь, у вас есть карта?

– Иерусалима?

– Да.

Готфрид поджал губы:

– Есть. Но очень ветхая. Ей, говорят, тысяча лет… Боже! Как стар этот город!…

Купцы дали Марко сложенный в несколько раз лист бумаги. А Марко передал этот лист герцогу:

– У нас есть поновее. Мы нарисовали вчера…

– Что? Еще сундук? – спросил Готфрид. Марко улыбнулся:

– Это наш подарок!

Когда купцы с рыцарями отправились к морю, герцог вошел в шатер и развернул карту. Через некоторое время он вызвал военачальников:

– А теперь посмотрите: вот Иерусалим… Латиняне склонились над картой. Готфрид указал пальцем несколько мест:

– Стенобитные машины поставим здесь и здесь. Вот в эти ворота будем бить тараном. А здесь… попробуем соорудить башню…

Через несколько дней начал прибывать лес. Рыцари, взяв топоры и молотки, вооружившись пилами, принялись сколачивать длинные лестницы, делать тараны на высоких козлах, – чтобы побольше был размах, строить многоразличные катапульты, штурмовые башни на колесах и прочие осадные машины.

Работа кипела. Воодушевленные рыцари не сомневались в успехе. Поторапливали друг друга, свято верили в скорый триумф. Целую неделю стучали топоры и молотки, визжали пилы.

Латиняне замечали, что их приготовления наводят на горожан ужас. Ночами из города слышался плач. Некоторые христиане, рассчитывая, что крестоносцы их не тронут, семьями бежали из Иерусалима – спускались но веревкам со стен. Эти христиане рассказывали, что жители города совершенно устрашены, никто уже и не думает насмехаться над крестоносцами, все только плачут и молятся; горожане почти не выходят из церквей, мечетей, синагог; несчастные уповают только на помощь богов, ибо не надеются уже на толщу стен и мужество защитников; многие просят открыть ворота и пустить крестоносцев с обещанным миром, другие предлагают откупиться и ратуют за сбор средств; все меньше остается тех, кто твердо намерен отстаивать город в бою; нет опять в Иерусалиме единства – будто проклят этот великий город.

Выслушав беглых христиан, латиняне отпускали их на все четыре стороны, а Иерусалиму кричали в ночи:

– Поздно улаживать дело миром; время мира кончилось! Прозвучали оскорбления, пролилась кровь…

Из-за стен слышались приглушенные вопли женщин, рыдания.

Эти звуки тешили слух непобедимых рыцарей. Латиняне развлекались в ночи, запугивая город:

– Не поможет вам золото и серебро. Не откупитесь, толстобрюхие иудеи и сарацины! Завтра! Завтра уже все в этом городе будет наше. Не тешьте себя надеждами, иноверцы. Мы убьем всех! Вы сами выбрали это… Лучше берите оружие и поднимайтесь на стены. Вы встретите смерть в честном бою, а мы воссядем на ваши престолы!…

Великий город! Несчастный город!

В ночь перед штурмом латиняне смотрели на него с холмов. Море огней видели они. Над городом высилось ясное звездное небо.

Слышался плач, – Стучали топоры.

Глава 18

Поутру запели трубы. Войско крестоносцев пришло в движение.

Это было великое утро, поскольку в сей день должна была решиться судьба великого города.

И трубы, разрезавшие тишину пронзительными серебряными голосами, были великими, ибо призывали к штурму великого города.