Последний защитник - Эндрю Тэйлор

поскольку упирался в высокую стену сада Бедфорд-хауса.

Темнело, и я ступал осторожно, опасаясь свалиться в канаву из-за сгущающихся теней. Справа, на южной стороне, тянулся ряд разномастных домов средней руки, жильцы которых не были достаточно богатыми, чтобы следовать моде. Между зданиями проходили узкие дорожки, выводящие на Стрэнд. В ночное время туда было лучше не заходить. С левой стороны располагались хозяйственные службы и ворота. Они относились к более солидным домам на северной части Генриетта-стрит, от которой их отделяли сады и дворы.

Я стал считать. Восьмой дом, сказала Кэт, в семь часов. Я нашел нужные ворота где-то посередине улицы. Они оказались более основательными, чем я ожидал, и снабженными калиткой. Рядом находилась какая-то хозяйственная постройка, возможно каретный сарай или конюшня с жилым этажом наверху. Из переулка был виден только верхний этаж дома, где помещалось чертежное бюро. В больших окнах горел свет. Я не стал долго ждать. Поднял щеколду на калитке и легонько потянул ее на себя. Калитка отворилась. Я вошел в сад. Что-то прошуршало позади меня.

Кошка, подумал я, или крыса.

Феррус наблюдал, как какой-то мужчина открывает ворота в доме леди. Вот он входит. И закрывает калитку за собой.

Ни одна собака не залаяла.

За все то время, что Феррус стоит в этой пропахшей мочой арке, он ни разу не слышал лая собаки. Он скучает по Пустобреху. Его вот-вот переполнит тоска. Феррус привык к псу, не помнит, когда он спал, не чувствуя рядом тепло Пустобреха.

Идти ли Феррусу в ворота? Пустобреха здесь нет, но и другой собаки, чтобы на него залаять, тоже нет. Быть может, он найдет, где спать.

Рядом с леди.

Элизабет Кромвель встала и взяла с кресла свой плащ.

– Оставляю тебя заниматься своими делами, Кэтрин. – Она метнула взгляд на Даррела. – Экипаж ждет внизу, и отец начнет беспокоиться, куда я подевалась.

Даррел стоял на месте, загораживая проход. Он глянул на Кэтрин:

– Его светлость велел привести вас к нему.

– Передайте его светлости мое почтение. Скажите ему, что я занята.

– Нет, госпожа. Он хочет вас видеть. Прямо сейчас.

– Зачем?

– Этого я не ведаю. Полагаю, герцог сам объяснит, когда вы приедете.

– Мне сейчас неудобно. Так ему и передайте.

Элизабет прочистила горло.

– Позвольте пройти, – дрожащим голосом обратилась она к Даррелу.

Но тот не обращал на нее внимания.

– Нас ждет на улице экипаж, – сказал он Кэт. – По крайней мере, не промокнете и не замараетесь.

– Покиньте мой дом! – Кэт охватил гнев, но еще более сильным был страх. – Вас не должны были сюда впускать.

– Госпожа… – произнес Даррел своим низким голосом и замолчал. – Либо вы отправитесь со мной и все обойдется: вы вернетесь обратно через час или около того. Или же старик тоже поедет с нами.

– Мой муж занят и никуда не поедет. Он работает.

– Поедет, если заставят.

Кэт посмотрела ему прямо в глаза:

– Убирайтесь!

– У меня в карете ждет пара мужчин. «Если молодая леди вдруг заупрямится, – сказал герцог, – везите и старого олуха тоже. Негоже позволять жене быть такой строптивой». Его светлость просил напомнить, что уже говорил с вами на эту тему в Уоллингфорд-хаусе недавно вечером. – Даррел покачал своей тяжелой головой, явно выражая неодобрение. – Когда вы в очередной раз заартачились.

– Кэтти, – начала Элизабет, пытаясь обойти Даррела, – Кэтти, дорогая, ну не упрямься: подумай, какой от этого вред, в самом деле. Герцог – джентльмен, и он чтит память твоего отца. Уверена, ты нужна ему по какому-то неотложному серьезному делу.

Даррел по-прежнему не двигался с места.

Кэт молчала и стояла неподвижно.

Похоже, этот головорез из Уоллингфорд-хауса считал себя выше закона. Хотя по большому счету так оно в действительности и было.

– Ну же, Кэтрин! – продолжала увещевать Элизабет. – Будь умницей. Вспомни о своих интересах. Герцог – наш друг. Он будет покровителем твоего мужа, если ты этого захочешь.

– Ну, хватит! – воскликнула Кэт. – Замолчи! Прекрати уже свою тупую болтовню!

Она видела, как на лице Элизабет отразилось изумление, – столь грубое заявление Кэтрин было подобно землетрясению. В этот миг хрупкое сооружение их так называемой дружбы зашаталось и рухнуло.

– Ну так что, госпожа Хэксби? – спросил Даррел, неумолимый, как рок, но более пристрастный и менее терпимый.

Церковные часы пробили семь.

Войдя в калитку, я пересек мощеный двор и подошел к другим воротам, тоже незапертым. Я напугал кошку, которая зашипела на меня и исчезла в темноте.

За вторыми воротами был небольшой садик, отгороженный забором от другого двора, поменьше. Слава богу, поблизости не было видно сторожевой собаки.

Впрочем, и Кэт тоже нигде не было.

Несколько минут я постоял в тени куста. Мой плащ намок. Я поднял голову и взглянул на дом. Вода сбежала с полей шляпы и скатилась по шее.

За спиной послышался какой-то звук, и у меня ёкнуло сердце. На миг мне показалось, что кто-то стоит в воротах, ведущих во двор. Но нет, там никого не было.

На всех этажах в некоторых окнах горел свет. Я знал, что в доме снимают жилье несколько постояльцев, которые пользуются садом, дворовыми постройками, а также услугами привратника и мальчика, который состоит у него на побегушках. Супруги Хэксби занимали два верхних этажа и были главными жильцами. Я предположил, что существовало два задних входа в дом – один со двора сбоку, где, вероятно, находилась выгребная яма, а другой из сада. Если Кэт собиралась прийти на встречу, она бы, скорее всего, вышла через дверь в сад.

Время тянулось медленно. Дождь не переставал, и к тому же похолодало. После трудного дня я очень устал и был не в духе. Чем дольше я ждал, тем сильнее росло мое недовольство. Я пытался оказать Кэт услугу, но она даже не соизволила прийти на встречу, которую сама же и назначила.

Пока я взращивал свое раздражение так же прилежно, как мудрые люди взращивают сад, кое-что случилось.

Сначала внезапно послышался оглушающе громкий звук разбивающегося стекла.

А потом раздался женский крик.

Лестница была достаточно широкой для троих.

Даррел шел в центре, удерживая за руки Кэт и Элизабет. Элизабет перекинула свой плащ через руку, чтобы спрятать шкатулку с жемчугом. Они спускались медленно – прислужник Бекингема тяжело дышал и слегка покачивался, но Кэт отдавала себе отчет в том, что с человеком подобных габаритов тягаться бесполезно. Обе женщины едва доходили ему до плеча, а рука здоровяка напоминала ствол дерева.

Как назло, он шел справа от Кэтрин, а потому у нее не было возможности дотянуться до разреза в