Денис Субботин - Ларец Самозванца

Впрочем, в голосе её Марек не почувствовал особой строгости. Тогда, подумав для порядка, он полез снова… И на этот раз не получил особого отпора. Зарина, правда, и не помогала ему никак, оставаясь холодной, как лёд. Но Мареку в этот миг большего и не требовалось. Не сопротивляется — и ладно.

— Ну, хватит! — наконец сказала Зарина, запахивая рубаху. — После… женишок!

В голосе её слышна была непонятная Мареку издевка, однако на этот раз он решил смолчать. Потом. Всё потом! Он ещё объездит эту горячую степную кобылку!

Марек не сомневался в себе так же, как не сомневалась в себе Зарина. Обоим, кажется, грозили неприятные новости. И — в ближайшем будущем.

Впрочем, пока что Зарина была вполне смирна и лишь предложила, легко вскочив на ноги:

— Давай всё-таки и мы поищем! Сотнику московскому мы отдавать не обязаны… А твой господин может быть доволен!

Подумав немного, Марек согласился, что пана Романа порадовала бы находка ларца.

— Только держи язык за зубами! — сурово нахмурив брови, попросил он. — Не хватало ещё, чтобы москали его от нас отобрали!

Зарина поклялась и направилась к лестнице, ведущей вниз. Пошла, уверенная, что Марек последует за ней. У того, однако, были свои планы на грядущие час-два.

— Погоди! — окликнул он Зарину. — Зачем нам вниз спускаться? Там и без нас кладоискателей хватит! И пыль — столбом! И москали, чтоб им…

— А где ж мы искать будем? — бросив на чулан недовольный взгляд, спросила Зарина. — В чулане ты уже… поискал!

— Зачем в чулане? — удивился Марек. — Вот же дверь! Не знаю, правда, есть ли там… А вдруг есть?

Насчёт ларца, он и впрямь не знал — был тот там, или нет. Зато, ещё только появившись наверху и заглянув для порядку за эту дверь, он обнаружил там огромную постель, даже с периной и подушками. Вот он и предположил, что на таком роскошном ложе Зарина будет сговорчивей… А он, наконец-то, добьётся своего.

Зарина, скорее всего, догадалась почти сразу. Пожалуй, тут не догадаешься, когда кровать занимает полкельи, а женишок за спиной аж сопит от нетерпения. Однако отступать было поздно… да и не умела Зарина, дочь бея, отступать. Шумно вздохнув, она переступила порог… и Марек тут же принялся за исполнение своего жутко коварного плана…

Когда он, спустя где-то четверть часа, пришёл в себя, голова почти не болела. Только кружилась, да перед глазами летали серебряные мухи и жужжали так, что в затылке отдавалось. И челюсть не болела — всего лишь ныла. И рёбра не болели… почти.

Зарина, скромницей усевшись на самый краешек кровати, пристально на него смотрела и даже, кажется, улыбалась. Улыбка её заставила Марека содрогнуться от ужаса.

— Ну что, женишок, очнулся? — ласково и даже озабоченно спросила она. — Как ты меня напугал-то!

— Я?.. — прохрипел Марек, постепенно приходя в себя окончательно. — Я напугал?

— Ты, милый мой! — охотно подтвердила Зарина. — Знаешь, когда ты меня так схватил за грудь, я думала — разбойник какой остался жив, да и напал. Ну и врезала со всей силы. Ты же знаешь, я — жутко какая пужливая! Ты уж поосторожнее подходи ко мне сзади. Лучше — кашляй предварительно. Ты кашлять умеешь?

Марек, чувствовавший, что над ним издеваются, никак не мог придумать, что бы ответить — правильно. Рожа его, перекошенная от боли, отображала лихорадочную работу мысли. увы, мозги, встряхнутые, не иначе когда он приложился затылком к стене, совершенно отказывались работать нормально.

— Ага… — пробормотал он наконец, когда пауза из долгой превратилась в неприличную. — Умею. Я — кашляну! Следующий раз, обязательно кашляну!

ЧЕМ он кашлянет Зарине, та предпочла не уточнять. Марек был злопамятен и вполне мог приложить невесту хотя бы и кулаком по затылку. Конечно, не до смерти. Ведь он любил её!

— Ну, давай искать, что ли! — дружелюбно предложила Зарина. — Ведь ты хотел здесь поискать? А мы ведь столько времени зря потеряли, пока ты в себя приходил. Я так испугалась, так испугалась!

Марек, скрипя зубами от ярости и боли, медленно поднялся на ноги. Его ещё пошатывало, но взгляд уже мог сконцентрироваться на одной точке. В данном случае, точка эта была в дальнем углу кельи, под Божницей. Там, в углу, накрытое небрежно брошенной безрукавкой, стояло что-то квадратное, небольшое. Зарина, стоявшая спиной к тому углу, ничего не видела. Марек молча прошёл мимо неё, будто бы случайно так пихнув плечом, что она невольно отступила на шаг.

— Ты чего, Марек? — в голосе татарки прозвучал явный испуг. Хотя, может, и играла опять…

— Ничего! — прохрипел Марек, с трудом наклоняясь и сдёргивая безрукавку…

Это, разумеется, был ларец. Тот самый ларец, который все так долго и так старательно искали. Ради которого перерыли весь замок, заглядывали даже в выгребную яму и уже собирались обыскивать дно озеро вокруг монастыря… Тот самый ларец спокойно стоял на том самом месте, где его поставили разбойники… отливая в свете одинокого масляного светильника синевой.

— Нашёл! — Марек от радости всхлипнул. — Нашли, Зарина!

— Нашли! — Зарина радовалась ничуть не меньше Марека.

— Вот жаль только, придётся молчать! — вздохнул Марек. — Никто не узнает, какие мы с тобой умные… А всё ведь потому, что мне приглянулась эта кровать! Слышишь, Зарина?

Зарина с лёгкой улыбкой взглянула на него, потом на широкое ложе, укрытое меховым одеялом… и медленно потянула с себя рубаху.

Обалдевший от неожиданности Марек несколько мгновений тупо разглядывал её стройное, смуглее обычного тело, потом шагнул вперёд, яростно срывая одежду с себя. Сам дьявол не поймёт этих женщин! — подумалось ему в последний миг. А дальше…

8

— Зарина! — уже с ноткой раздражения окликнула служанку Татьяна. В третий раз окликнула и в третий раз осталась без ответа.

— Зарина!!! — голос стал жёстче, чуточку визгливее. Раздражение медленно, но неотвратимо перешло в гнев и теперь уже верной чернавке вряд ли сойдёт с рук такое невнимание к зову госпожи.

— Куда эта мерзавка подевалась? — сердито поинтересовалась Татьяна, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разразиться проклятиями прямо при недоумевающем по поводу вспыхнувшего внезапно гнева пана Романа. Мужчины… Чтоб они понимали в чаяньях любимых женщин! Вот сейчас, именно сейчас, более всего иного, больше чем есть и пить, Татьяне хотелось помыться. Как следует, окунуться с головой в лохань, да чтобы горячей водой, с песочком и синей глиной отодрать от себя грязь и вонь… Чтобы защипало синяки и раны, чтобы сладкой болью отозвались сведённые усталостью мускулы…