Денис Субботин - Ларец Самозванца

— Да? — удивился пан Анджей. — Где? Ах, это… И вовсе это не дерьмо. Это — мышиные какашки… ну, или крысиные. Отчистим, будет как новенький!

— Скажи ещё, как только что срезанный с борова! — сплюнул пан Роман, отворачиваясь…

Спустя мгновение он резко сел, даже про боль забыл.

— Слышите?!

— Что мы должны слышать? — недовольно покосился на него пан Анджей, всё ещё перебарывающий свою брезгливость. — Лично я слышу только, как гуляет ветер в моих кишках! И больше — ничего!

— Я слышал глухой удар! — вежливо улыбнувшись, сообщил мессир Иоганн. — Правда, не уверен… Может, снаружи гроза?

— Была бы гроза, на нас бы уже воды натекло! — мрачно возразил пан Роман. — Видишь — слуховое окно в потолке! Наружу ведёт, однако…

— Ну, бывает же сухая гроза… — заспорил, было, пан Анджей, уже почти собравшись вонзить зубы в шмат… Ну не суждено было ему поесть!

Оглушительный звук выстрела — именно выстрела, тут уж сомнений не было, заставил всех троих, забыв про синяки и раны, вскочить на ноги.

— Стреляют! — удивлённо пробормотал пан Анджей, с сожалением глядя на шлёпнувшееся обратно в грязь сало. — И близко…

— Во дворе монастыря, ты хотел сказать! — вежливо поправил его пан Роман. — Проклятье… Знать бы ещё, кто это!

— Не думаю, чтобы нас порадовало это знание! — флегматично пожав плечами, со всем свойственным ему пессимизмом сказал лекарь. — Друзей у нас здесь точно нет… Или вы думаете, местный воевода, если это он, окажет нам более радушный приём?

— Это вряд ли! — тоскливо вздохнул пан Анджей, а его живот согласно качнулся вверх-вниз. — И уж точно — не покормит!

— Разве что свинцом! — возразил пан Роман. — И хотел бы я знать, не потому ли забрали наверх нашего славного казака, что к монастырю подошли московиты? Ох, что-то больно похоже!

Им пришлось более получаса продолжать гадание без шансов на удачу, прежде чем выстрелы загремели совсем близко, в коридоре, а следом слышны стали и быстро приближающиеся шаги. И голос, слишком знакомый, чтобы сомневаться хотя бы мгновение…

— Пан Роман! — звонко выкрикивал Марек. — Пан Роман, отзовитесь! Это я, ваш Марек!

— Марек!!! — радостно заорал пан Анджей. — Марек, мы — здесь!

Несколько голосов, более низких, мужских, забубнили что-то за самой дверью, потом раздались гулкие удары.

— Не открывается, — плачущим голосом сообщил Марек; после короткой паузы он добавил, — отойдите подальше!

— Не понял… — протянул удивлённый пан Анджей. — Зачем подальше-то?!

Через пару минут, когда оглушительным взрывом дверь вынесло и обрушило в шаге от того места, где стоял упрямый пан, он понял. Могло быть и поздно.

— Пан Роман, пан Анджей, вы — живы?! — радостно завопил Марек, кубарем скатываясь вниз по лестнице. — Мы — тоже! Мы помощь привели!

— Что за помощь? — сумрачно спросил пан Роман, без особой приязни вглядываясь в выросшего на пороге богатыря. Богатырь, украшенный богатой бородой, носил, ко всему прочему, орлёный кафтан и высокую шапку. Стрелецкую шапку!

— Ты, что ли, Роман Смородинский? Твой меченоша нам все уши прожужжал… — сурово сказал стрелец. — Ну, пойдём, голубь мой ясный! Давно мой сотник желает с тобой погуторить!

— Надеюсь, нас покормят? — жалобно спросил пан Анджей, между делом подыскивая себе оружие…

Драться, однако, было самоубийством. В коридоре, держа наготове страшное своё оружие — бердыши, стояли рослые молодцы — московские стрельцы в кафтанах стремянного полка. Суровые их рожи выражали явное желание поскорее поквитаться со спасаемыми… лишь железная дисциплина сковывала их. Пожалуй что до поры, до времени.

— Покормят, покормят! — пообещал стрелец. — Это я тебе обещаю, стрелецкий полусотник Павло Громыхало! Разве ж можно…

Тут он оборвал свои дружеские излияния, предпочтя вместо этого взмахом руки указать им путь наверх. Они его и так не забыли, по правде говоря…

Дорога по подземелью была длинна и трудна. Сразу же разболелись все синяки, у пана Анджея ныл разбитый лоб… Веселее не стало, когда к ним присоединились остальные казаки и ляхи. Те, что выжили. Идущие по сторонам стрельцы с пищалями и бердышами наизготовку, больше походили на охранников, чем на освободителей. Поскользнувшегося ляха хотя и не били, подняли не особо дружелюбно. Хорошо ещё, что не пинками! Особенно обидно было такое отношение при виде объятий, в которые стрельцы заключили пленных казаков. Шестеро их дожило до этого часа. Спустя мгновения стало на шесть охранников больше…

Наверху их ждала тишина. Тишина, покой… потрескивание дерева в разведённом прямо против выхода из подземелья костре. Изредка, правда, эту тишину прерывали чьи-то крики, пару раз сухо треснули далёкие выстрелы… От костра, на ходу загоняя саблю в ножны, поднялся рослый воин в дорогом зерцале. Лицо его имело на себе печать явной усталости, однако, взгляд был внимательным, без тени рассеянности, свойственной усталым людям.

— Я — сотник Кирилл Шулепов! — сухо назвался он. — Кто из вас Роман Смородинский?

— Я! — не стал отрекаться пан Роман и, плечом подвинув пытавшегося заслонить его Андрея Головню, вышел вперёд. — Что тебе от меня надо, московит?

— Ничего, лях! — вполне дружелюбно ответил тот. — Ничего, кроме некоего ларца, что дал тебе Самозванец и женщины, которую ты украл… Украл, украл! У неё есть законный муж и господин, ты же — похититель и совратитель, как бы там дело не повернулось! Но главное — ларец. Где он?

— Ищите! — пожал плечами пан Роман. — Ищите и обрящете… может быть! Разбойники захватили и его — вместе с нами.

Слегка поморщившись, сотник отвернулся и рявкнул:

— Прокоп!

— Здесь, господин! — ответили издалека.

— Девку нашли?

— Нет! — провыли всё оттуда же. — Ни девки, ни ларца с бумагами, ни атамана!

— Что за чёрт… — прорычал Кирилл. — Не могли же они под землю провалиться!

— А Ворона вы поймали? — с деланным равнодушием поинтересовался пан Роман.

— Ворона? — изумлённо повернулся к нему сотник, чтобы через мгновение пожать плечами. — Да кто ж его знает… Всех, кто был внутри, мы порубали. Вон, последних вешают! Может, твой Ворон среди них?

Вот тут пан Роман взволновался всерьёз. Можно было предположить — и позлорадствовать тайно — что московиты плохо искали и не нашли ни своего соратника, ни Татьяну. Но Ворона спутать с кем бы то ни было ещё сложно, очень сложно!

— Худой такой! — уже не скрывая тревоги, забыв про злорадство, прошептал пан Роман. — Чёрный, как и впрямь ворон. И в чёрное во всё одет!