Путь инквизитора. Том первый, том второй. - Борис Вячеславович Конофальский

Хмурый и задумчивый, Волков велел поставить свое кресло к камину, сел и положил меч и просил дворовую девку снять с него сапоги и принести туфли. Госпожа Ланге на кухне хлопотала с ужином, уже спустилась сверху и жена с неизменным рукоделием. А он все думал и думал о том, что никак не может повидать барона, и это казалось ему странным. И повидать барона он очень хотел, хоть раненого, хоть мертвого. А тут жена отрывает глаза от шитья и говорит ему:

— Отчего вы сестру в гости никогда не зовете?

Вот уж чего не ожидал кавалер от жены, так это подобных вопросов. Никогда за ней не водилось особой любви к его сестре и ее детям. Поначалу он даже и не поверил, что правильно понял сказанное.

— Ну так что, позовете сестру на обед? Пусть будет к нам в гости, и пусть дети ее придут, — продолжала Элеонора Августа, видя, что муж не отвечает.

— Зачем вам это? — удивленно спросил Волков.

— От скуки. Мне даже и поговорить в доме не с кем, с одной Марией говорю, у госпожи Ланге все хлопоты и хлопоты, поп наш, и тот заходит только раз в неделю, вы в делах да войнах нескончаемых, так пусть, что ли, ваша сестра приходит.

— Так сами и позовите, — сказал кавалер, все еще удивляясь поведению жены.

— Позову, — кивнула Элеонора Августа. — А еще хочу знать, когда наш архитектор достроит церковь?

И опять Волков смотрел на жену удивленно: уж не затевает ли чего?

— Хочу к обедням ходить, — продолжала жена, снова берясь за рукоделие, — и причащаться как положено, исповедоваться в исповедальне, а не впопыхах, на скорую руку, как делает наш отец Семион, и не за нашим столом.

У церкви уже стояли стены, а те деньги, что кавалер дал на крышу, они с монахом решили потратить на часовню, что построили в честь невинно убиенного зверем брата Бенедикта. Как водится, собранных на часовню денег не хватило, и деньги церкви пошли на окончание строительства часовни. Кавалер ничего, совсем ничего не взял себе после победы над горцами, все отдал солдатам и офицерам. И сейчас, чтобы закончить церковь, ему нужно было тратить свое золото, которого и так оставалось немного, или залезть в то золото, что он взял у купцов. И то и другое было совсем не хорошо. Но он прекрасно понимал, что церковь нужно было достраивать, поэтому обещал:

— После Рождества Святого возьмусь за церковь.

— Да уж постарайтесь, а то мало того что живу в захолустье, живу в крестьянском доме, так еще и церкви рядом нет, помолиться негде, — говорила жена, продолжая рукоделие.

Опять, опять эта дочь графа упрекала его, что не такова у нее жизнь, как она хотела. Что ни балов, ни пиров, ни приемов у нее нет, что с любовником ее так круто обошелся, что другие соискатели расположения замужних дам не скоро подумают о ней. Кавалер искоса посмотрел на жену: мало было ему боли в ноге, так еще и это. Он снова отвернулся к огню и велел звать к себе Сыча.

Сыч явился на удивление скоро. Был трезв и серьезен. Он после тюрьмы был все время серьезен и почти всегда трезв.

— Что, экселенц?

— Не дает мне покоя этот барон, — негромко начал Волков.

— Я слыхал, вы ездили к нему сегодня.

— Ездил, и опять впустую. Этот чертов его родственник даже на двор замка меня не пустил. Говорит, болен барон, без памяти лежит который день.

— Думаете, врет? Скрывает что-то?

— Думаю, — кивнул кавалер, — но думами сыт не будешь. Ты займись-ка этим. Выясни, что с бароном.

Сыч поглядел в огонь, подумал и заговорил:

— Шубу вы мне хорошую подарили, не по росту, конечно, но теплую. Думаю, возьму с собой Ежа, возьму у вас телегу, крытую и с хорошим мерином, поеду в Мален, куплю тесьмы, лент, платков да пряников. А оттуда поеду в земли барона, поторгую, послушаю, что говорят мужики. Может, в замок меня пустят, может, доктора увижу. Думаю, что мое лицо в тех местах никто не знает.

Волкову эта идея очень понравилась.

— Хорошо придумал. Так и делай.

— На товары да нам с Ежом на прокорм понадобится серебришко… — добавил Фриц Ламме.

Волков смотрел на него, ждал, пока тот назовет сумму.

— На товары, думаю, десять монет надобно, да нам с Ежом еще пяток.

— Десяти будет довольно, — сухо ответил Волков.

— Маловато, — покачал головой Сыч.

— Довольно будет! — начал злиться кавалер. — Мне церковь достраивать не на что. Все деньги, что мошенник Семион взял у епископа на церковь, уже потрачены. Теперь мне из своих ее заканчивать.

— Хорошо, экселенц, десять так десять, — согласился Сыч. — Авось не пропадем.

⠀⠀

Ужин уже подали, и нога, согревшись, уже не так болела, и жена была не зла, как обычно, а Бригитт так и вовсе весела и за столом не умолкала:

— Ленты сегодня лучшим вашим сержантам меряла.

— Ленты девицы носят, — поправил ее Волков. — Сержанты носят нарукавные банды, чтобы в бою и в строю сразу сержанта было видно.

— Да-да, банды примеряла, и они хороши, краски ярки, материи прочны, но вот у сержантов ваших одежда грязна очень, видно, они ее не стирают совсем.

— И в походе не до чистоты, а уж в бою так и вовсе, — пояснил кавалер.

— Так то в войне, а мы на ход собираемся, весь город придет на нас смотреть, — заметила Бригитт и с аппетитом принялась за куриный бок, жаренный с чесноком.

И вот в этом она права.

— Велю одежду стирать и мыть, доспех всем велю чистить, — кивнул Волков, тоже с удовольствием поедая курицу.

Ни он, ни Бригитт не видели, как к их разговору вдруг стала прислушиваться госпожа Эшбахт. Обычно ко всему безучастная, за столом молчаливая, а тут вдруг заинтересовалась.

— Велите, велите, а то шествие уже через два дня, — заметила госпожа Ланге.

Элеонора Августа оторвалась от трапезы, посмотрела на мужа, но спросила у Бригитт:

— И что это за шествие вы устраиваете?

— То не мы устраиваем, — ответила Бригитт довольно, словно хвастаясь. — То город в честь победы нашего господина над горцами просит его быть с шествием на Рождество. Город сам оплатит нам барабанщиков и трубачей, а мы будем шествовать от южных ворот до кафедрала, где епископ станет читать рождественскую мессу.

Волков вздохнул, понимая, что зря Бригитт болтает так много. И как в воду глядел, жена вдруг положила кусочек курицы, что держала в пальчиках, в тарелку, посмотрела на Волкова, и во