УЛЬМ – 43 - Александр Леонидович Аввакумов

«Что произошло? Где Соколов? – размышлял он. – Неужели провал?»

Наконец он увидел капитана Степанова, который стоял около входа в здание вокзала. Олег Андреевич облегченно вздохнул и, расталкивая локтями людей, стоявших на перроне, направился в его сторону.

– Здравствуй, капитан, – поздоровался он с ним. – Где Соколов? Что случилось?

Степанов усмехнулся.

– Соколов в «штопоре» вот уже две недели. Я ему передал вашу просьбу, но, он был не в состоянии понять, то, что я ему передал. Мне кажется, что он сломался, и я бы не стал с ним встречаться.

– Не тебе мне давать подобные советы, – жестко и резко ответил Покровский. – Я сам решу этот вопрос, верить ему или нет.

Степанов, неожиданно для Олега Андреевича, крепко сжал ему руку.

– Погоди, майор. Ты здесь не один. Если твой Соколов попадет в руки контрразведки, запылаем мы все и ты, и я. А, я еще хочу немного пожить, потоптать своими ногами эту бренную землю.

На лице Покровского, заходили словно жернова, желваки.

– Ты, что-то попутал, капитан. Здесь я отвечаю за операцию и не нужно тащить одеяло на себя. Ты понял, меня?

– Тогда и разбирайтесь сами с вашим Соколовым и его людьми.

Они замолчали и, поделившись, испепеляющими друг с другом взглядами, вошли в здание вокзала. Покровский шел молча. Первым молчание не выдержал Покровский.

– Как Вера? Чем она занимается? – спросил Степанова Олег Андреевич.

– Сам спросишь, я ей не начальник. Ей больше давал распоряжения Соколов. Куда сейчас?

– Пока не знаю. Вот стараюсь понять, что у вас здесь происходит.

– Соколов, как я его понял, решил, что здесь в Челябинске он самый главный. Забрав у меня взрывчатку, он все сделал так, чтобы ни я, ни мои люди, не знали места закладки взрывчатки. Поэтому, где эти точки, я, просто, не знаю.

– Ну, а где его люди, ты знаешь?

– Он мне об этом никогда ничего не говорил.

Они снова замолчали. Выйдя из здания вокзала, они направились к легковушке, которая стояла напротив выхода.

– Отвези меня к Соколову, – произнес Покровский. – Хочу все увидеть и во всем разобраться сам.

– Хозяин – барин. К Соколову, так к Соколову.

Всю дорогу они не произнесли ни слова. Машина свернула с дороги и, лавируя между снежными кучами, медленно двинулась вдоль частных домов. Вскоре машина остановилась напротив небольшого старого дома.

– Вот здесь он живет, – произнес Степанов.

– Вызови его, – приказал он капитану. – хочу поговорить…

Степанов выбрался из машины и направился к дому. Он открыл калитку и подошел к двери. Олег Андреевич внимательно следил за ним, не выходя из машины. Неожиданно, он увидел тень мужчины, которая промелькнула около сарая.

– Назад! Там засада! – громко закричал он капитану.

Степанов выхватил из кобуры пистолет и выстрелил куда-то в темноту. Он бежал обратно к машине, стреляя в разные стороны. Он сходу забрался в салон легковушки и машина, подняв облако снежной пыли, помчалась по переулку.

***

Легковушка долго петляла по улицам города, прежде, чем водитель решился выехать в центр города. За все это время, в машине царила тишина. Никто из них не проронил ни слова.

– Что скажешь? – спросил Степанова Покровский.

– Что говорит? Все и так ясно – явка провалена. Допился, сволочь…

Олег Андреевич промолчал. Сейчас он лихорадочно анализировал ситуацию, стараясь выбрать те рациональные зерна, которые могли бы решить данную проблему.

– Как ты думаешь, что с Соколовым? – спросил он капитана.

– Не берусь судить. Еще час назад, вы не хотели меня слушать и решили сами разобраться с Соколовым. Теперь вы спрашиваете у меня совет? Что я вам должен ответить?

Покровский был зол и на капитана, и на «сгоревшего» Соколова. Он не хотел верить в то, что ему рассказал о Соколове Степанов, но факты были намного сильнее его мнения и он, подавив в себе тайную неприязнь к капитану, вынужден был согласиться с ним.

– Как у тебя со связью? – поинтересовался он.

– А, где ваш радист? – поинтересовался у него Степанов.

Покровский промолчал. Он не хотел рассказывать ему о том, как «сгорел» его радист, помогая женщине.

– Немцы наверняка не поверят тому, что вы захотите им передать. Подчерк будет другим и это вызовет определенное недоверие.

Он мог этого и не говорить, так как Покровский уже понял, что остался без связи. Это чувство бессилия застало его врасплох.

– У тебя есть квартира, где я могу остановиться? – поинтересовался он у Степанова.

– Можете пока остановиться у меня. Места хватит….

Машина, вильнув на дороге, остановилась около небольшого дома. Они вышли из автомобиля и направились к крыльцу.

– Я хотел бы увидеть Веру, – произнес Покровский, переступая порог дома. – Она, наверняка, сможет объяснить, что здесь происходит.

– Хорошо, но это будет только завтра.

Они прошли в комнату. Олег Андреевич положил вещевой мешок на лавку.

– Что там?

– Рация, – ответил Покровский.

Степанов достал из еще не остывшей печки чугунок с картошкой, поставил на стол бутылку сводкой, соленые огурцы и предложил гостю присесть за стол. Когда они выпили, Покровский обратился к капитану:

– Что вы здесь не поделили с Соколовым? – спросил он его.

– Разные мы с ним. Взгляды у нас с ним разные. Когда я приехал сюда со своими людьми, он сразу же замкнулся. Он разбросал своих людей по точкам, чтобы я не знал не только их в лицо, но и их местонахождение. Если вы сейчас спросите меня, где они, я просто ничего не отвечу, так как не знаю. Это первое. Второе, Он забрал всю взрывчатку и стал самостоятельно закладывать ее. Где он ее закладывал, я сказать не могу. То ли он мне не верил, то ли им двигали какие-то свои цели. Поэтому, я больше не вижу необходимости моего пребывания в Челябинске. Я думаю, что в ближайшие три дня, моя группа покинет Челябинск и вернется обратно в Москву, беем более пребывание ее ограничено командировочными документами.

По лицу Покровского пробежала едва заметная тень. Решение капитана Степанова вернуться обратно в Москву, было столь неожиданным для него, что он растерялся, не зная что ему предпринять, чтобы тот изменил свое решение.

– Вы не можете это сделать. Покинуть поле битвы, где решается судьба битвы, равносильно измене и дезертирству.

Степанов засмеялся над его словами.

– Только давайте, без этих пафосных слов: битва, отечество, дезертирство. Идет война и не столь важно, где и в каком месте мне уничтожать эту власть.

Капитан замолчал. Достав из кармана папиросы, он закурил и посмотрел на сосредоточенное лицо Покровского. Олег Андреевич, промолчал. Впервые в своей боевой карьере диверсанта, он