Патрик Вебер - Викинги

— Так что же вы не спросите вашего друга сторожа? Если там действительно лежит что-то блестящее, он ведь должен знать, правда? А я по нашим каналам разведаю побольше про это пресловутое Аненербе.

Жозефина встала и попрощалась. Она догадалась, что он ей сейчас скажет, и предупредила его вопрос:

— Только не спрашивайте, где вы можете со мной встретиться. Я сама вас найду. Не волнуйтесь, это нетрудно. Особенно если у вас не иссякнет жила превосходного камамбера.

Молодой человек не успел ничего ответить гостье — она уже вышла.

Ле Биан запер дверь и сам себе удивился. У него не было привычки запираться: в их доме все гордились тем, что живут так, словно нет никакой войны. Он поразмыслил и решил, что игра его забрала. Может быть, это был первый жест участника Сопротивления.

Глава 7

Шторман думал, что пробудет в Нормандии дольше, но после такой находки терпеть было невозможно. Он еле успел нанести прощальный визит, фон Бильницу и был очень доволен, что так мало имел дела с его реакционным прусским духом. Он даже задумался, достаточно ли благонадежен этот военный, подозрительно снисходительный и нетвердый к местному населению. Шторман, как всякий эсэсовец, не любил Францию. Он сравнивал ее с публичной девкой: всегда нараспашку, всегда готова отдаться тому, кто сегодня сильнее.

Он поглядел за окно машины, где расстилались леса Вестфалии, и прогнал из головы дурные мысли. Он всегда считал, что опасно держать в уме что-либо слишком неприятное или сомнительное.

Дорога обратно удивительным образом казалась гораздо короче, чем туда: так жаждал Шторман отчитаться перед начальством. Машина свернула вбок на узкую прямую дорогу. Верный привычке, Шторман, как всегда, приезжая сюда, сделал глубокий вдох, завидев издали фасад Вевельсбурга, раскрашенный в черно-белые цвета СС. В этом месте он как будто из самой природы черпал энергию, возрождающую тело и душу. Лишь слабые, вырожденческие умы могли отрицать, что в природе существуют высшие силы, что в некоторых особенных местах к ним можно приобщиться. Предки германцев хорошо это понимали, а в наше время организация СС стала их достойной наследницей.

В замке Вевельсбург, названном по имени рыцаря Вевеля фон Бюрена, располагалась академия командного состава СС. В основе своей это здание восходило к гуннам, но в XVII веке его превратили в приятную загородную резиденцию, хотя и сохранившую отчасти суровость архитектуры. В 1934 г. Гиммлер начал его перестройку, чтобы сделать замок нервным и мистическим центром своего Черного ордена. Больную лестницу ограждали кованые чугунные перила с руническими мотивами; каменные стены были увешаны гобеленами, изображавшими сцены великой германской истории. С течением времени, когда возросло могущество СС, несколько известных художников подарили рейхсфюреру статуи славных немецких предков. Генрих Птицелов соседствовал в коридорах Вевельсбурга с Фридрихом II Гогенштауфеном, Альбрехтом Медведем, со знаменитым Фридрихом Барбароссой.

В замке находилась богатейшая библиотека. Она хранилась на крепких дубовых полках; ее полумонашеские по духу помещения также были украшены рунами. Генрих Гиммлер часто проводил там совещания; он имел обыкновение принимать за круглым столом двенадцать самых заслуженных вождей СС. Получить приглашение туда было великой честью и могло много значить для дальнейшей карьеры.

Архитекторы до того прониклись мистицизмом Черного ордена, что в центре замка устроили культовое помещение, где крепился дух СС. В зале было двенадцать столпов, а пол украшал огромный солнечный диск с двенадцатью лучами — знаменитое Черное Солнце, которому Генрих Гиммлер поклонялся как чистому свету Севера, знамению высшего знания Туле, законной первородной силе белой Европы. Под залой находилась крипта, в которой совершались самые настоящие богослужения. После победы Германии рейхсфюрер мечтал сделать Вевельсбург колоссальным духовно-историческим центром. По его замыслу, здания должны были быть достроены в направлении двенадцати солнечных лучей, открывая вид на Север — на знаменитую погибшую Атлантиду.

Как офицер Аненербе, Шторман был в числе самых усердных исполнителей этого замысла. Почти все время он проводил, роясь в ученых трудах и листая секретные документы. Члены организации занимались тайными опытами ради прогресса знания, которое, к стыду человечества, много веков назад присвоили себе носители опасно упрощенной мысли. Шторман не сомневался: настало время возвести сверхчеловека на подобающую ступень — не на ту, где его держали адепты Дарвина, превратившие человека в пошлого потомка обезьян. Чтобы опровергнуть их, СС располагал весьма значительными средствами — никогда еще от начала науки человечество таких не имело. Они могли рассчитывать не только на финансовые, но и на неисчерпаемые человеческие ресурсы. Шторман с большим интересом следил за весьма поучительными докладами об экспериментах на военнопленных. Например, изучали способность человека переносить холод, погружая пленных в ледяные ванны. Благодаря этим научным исследованиям, рано или поздно станет невозможно отрицать превосходство арийской расы над низшими. Как достойный представитель Нового Порядка, Шторман полагал великим счастьем, что ему выпало жить в столь великую эпоху истории человечества.

Все эти мысли волновали его ум, а сам он между тем прижимал к груди кожаный чемоданчик с печатью в виде двух рунических S, обозначающих победу, и мертвой головы — символа, взятого у прежних королевских гусар. Машина остановилась у крыльца, и Шторман стремительно выскочил из нее. На крыльце показалась хорошо знакомая фигура: его вышли встречать.

— Оберштурмбаннфюрер! — воскликнул младший офицер. — Не стоило беспокоиться, я бы прошел к вам прямо в кабинет.

— Дорогой мой Людвиг, — улыбнулся в ответ Вольфрам Зиверс, — мне очень полезно иногда оторвать голову от бумаг. К тому же, признаюсь, я места не находил себе от нетерпения, узнав о вашем приезде. Ваше донесение было таким… как бы сказать… заманчиво-загадочным.

Офицеры по-братски пожали друг другу руки и вошли в дебри замка. Часовые в черной форме отдали им честь; сухой стук каблуков по мрамору умиротворил душу Штор-мана. Он почувствовал себя дома, среди своих. Зиверс продолжил разговор:

— Но вы только что с дальней дороги — может быть, хотите сначала отдохнуть? Я распорядился убрать вашу комнатку, а на кухне найдется чем перекусить.

— Я не буду заставлять вас больше ждать, — таинственным тоном ответил Шторман. — То, что я привез вам из Нормандии, отлагательств не терпит.